Потому что советский радиолюбитель знает: тонкий медный провод
дефицитом особым не является (и уж тем более не является дефицитом
для авиапрома), и даже экранированный провод – не такой уж и
дефицит. Дефицитом является луженый медный провод, а особенно
дефицитен такой провод с экраном из луженого медного провода. Но у
радиолюбителя из полуды хорошо если есть припой оловянный, а чаще и
его нет: в лучшем случае есть у него луженая консервная банка. И
радиолюбитель просто берет недефицитный медный провод, консервную
банку, соляную кислоту. Мастерит простенький электролизер с простым
и доступным ламповым диодом – и получает столько луженой проволоки,
сколько ему надо. Причем полуда выходит тоненькая, микрона в два
всего – то есть одной консервной банки радиолюбителю хватит лет на
несколько радиолюбительства. А уж машинку для намотки экрана даже
юный пионер собрать в состоянии из катушек от ниток, проволоки и
собственных слюней.
Но в авиапроме есть даже олово в слитках, есть любые ламповые
выпрямители. И есть люди, которые могут повторить такой
незатейливый опыт в промышленных масштабах. А если есть хотя бы
старые консервные банки… олова с одной банки хватало на
изготовление экранированной проводки на любой истребитель, а на
самолет побольше – вроде того же Пе-2 – и пару банок найти можно.
Но все же проще взять обычный припой – и уже на нескольких заводах
усилиями Вишнякова стояли несложные установки по выделке
экранированных проводов. А для выпуска радиостанций был организован
собственный «авиапромовский» заводик, под который товарищ Шахурин
реквизировал (временно, до осени) новенькое школьное здание в
Филях.
Пока что «собственное радиопроизводство» только разворачивалось
– однако и его уже хватало на то, чтобы все выпускаемые в Омске
самолеты имели весьма качественную радиосвязь. Которую фашист
нарушить не мог: каждый канал легко переключался на любую из
примерно полусотни доступных частот. Так что новые самолеты
получили еще одно преимущество перед фашистами – и преимуществом
этим они воспользовались.
Конечно, мир эти машины не перевернули – но прилично
притормозить немецкие войска на Воронежском фронте смогли. Потому
что двадцать второй завод к концу мая успел выпустить и два полка
«сверхплановых» пикировщиков. А восемьдесят бомбардировщиков – это
все же довольно заметная сила…