- Здесь она как?
- Ну а куды ж ее? К Катьке на кухню отправить - там бабы ее поедом съедят, и костей не оставят… хорошо еще Маруси нету… Она-то небось жинка офицерская, да в расход вроде жалко, больно хороша… хлопцы мои перетопчутся, этакая краля не про них. Вот ты и решай, Нестор, шо с ней делать. Мож, петь-танцевать умеет, мож, дитёв чому учить, музыке какой али хранцузской мове. А мож…
- Ну?
- Вот я и говорю - тебе решать, атаман.
Громкий разговор окончательно вырвал Сашу из забытья. Она увидела двоих мужчин, стоявших возле кровати: одного высокого, полного, в вышитой рубахе, и второго - совсем не высокого, скорее - маленького, с густыми черными волосами до плеч, в военной форме, которая на нем смотрелась как гимназическая… Взгляд у него был пронзительный и тяжелый, она обмерла под ним, и обмерла еще больше, когда осознала, что “Нестор Иванович” - это сам батька Махно.
Много слухов ходило об этом страшном атамане. Что-то Саша сама читала в советских газетах, еще в Москве, что-то слышала в поезде, посреди вагонной болтовни, а теперь вот увидела Махно своими глазами. Да… слухи были правдивы. Такой не пощадит, не пожалеет.
Она смотрела на него молча, он - на нее, тоже молча. Толстяк-подручный помалкивал, словно его здесь и не было. Махно первый вспомнил о нем, повернул голову, коротко приказал:
- Вон ступай.
Тот, ни слова не говоря, вышел - почти на цыпочках - плотно притворил за собой дверь.
В коридоре заорали:
- Дунька, самовар! - а под окнами вдруг заиграла гармошка.
Саша от неожиданности зажала уши.
Махно присел рядом - прямо на кровать - молча смотрел свирепыми синими глазами. Протянул к ней руку, точно хотел погладить, она дернулась к стене.
Атаман сердито засопел, лоб пересекла морщина, но тут же разгладилась, и он спросил неожиданно мягко:
- Кто такая будешь? Как занесло в Гуляйполе?
Спиртным от него не пахло, только крепким табаком и почему-то подсолнухами.
Она покачала головой: под его взглядом у нее отнялся язык, дрожь пробежала по спине…
- Мне надо отвечать, - сказал Махно. - Говори - кто, откуда?
- Александра. Ехала к сестре, в Екатеринослав… из Москвы.
- Мужняя?
- Вдова. Мужа убили больше года назад.
- Кто?
У нее к горлу подступили рыдания, захотелось взвизгнуть, бешеной кошкой вцепиться ему в лицо - прямо в глаза - и завопить: