— Фары вруби!!! — заорал Вовка мне в
самое ухо.
«Точно, вот почему ничего не видно!»
— я быстро потянулся к тумблеру, убрав руку с рулевого колеса.
Вес Мезенцева тут же пришёлся на
другую, и она прогнулась, увлекая за собой руль. Боливар взревел
двигателем, и вильнул в сторону накренившись на один борт, отчего
Игорь чуть не вывалился в открытое окно.
— Тохан, чтоб тебя... — услышал я с
улицы его хриплый крик.
— Бабах, помогай! — только и успел
выпалить я, судорожно соображая, как исправить ситуацию.
Но Володя не нуждался в указаниях. Он
уже перегнулся через спинку сидения и схватил Гарика за поясной
ремень.
— Держу, не ссы!!!
Загорелись фары, и, сквозь одичавший
рой несущихся навстречу снежинок, я увидел толстый ствол
стремительно приближающегося дерева. Вцепившись в руль обоими
руками, я выровнял Боливара, подскочив на очеродной выбоине.
— Так и держи! — раздалось с улицы и
хлопнуло ещё несколько выстрелов. Я не знал, что произошло и куда
попал Игорь, но дикая пляска преследующих фар в боковом зеркале
внезапно прекратилась. Я готов был покляться что видел, как
очертания иномарки резко слетели с дороги зарывшись носом в
придорожный кустарник.
И в это же мгновение медальон на
груди начал усиленно вибрировать и нагреваться. На самом деле он
делал это уже давно, просто я обратил внимание только сейчас.
Прыгающий свет фар выхватил из ночной тьмы стремительно
приближающуюся стену колышущегося пространства, перегораживающую
дорогу и теряющуюся между придорожными деревьями. Как и первый раз
это было похоже на то, что кто-то неведомый развёл поперёк дороги
огромный костёр, и теперь восходящие потоки тёплого воздуха
размывают окружающую реальность. Но это было не так.
— Тормози, Шумахер!!! — кричал Вовка
мне в самое ухо.
— Гарика держи! — отмахнулся я,
пытаясь попасть ногой по нужной педали.
— Держи... — долетело из-за борта
буханки. — Тормози...
— Застрял где-то во времени! —
голосил Брюс Дикинсон.
Боливар подпрыгнул на мёрзлой
колдобине, и, подняв огромную кучу холодных брызг из огромной лужи,
влетел в колышущуюся пелену искажённой реальности.
Глава 2
Рюкзачок
Медальон загудел ещё сильнее,
разогревшись до такой степени что едва можно было терпеть.
Казалось, время замедлило свой бег и превратилось в вязкую, тёплую
жижу, облепившую тело. Даже напряжённый вдох давался с большим
трудом, а воздух и вовсе стал напоминать вязкий кисель.