― Не удивляйся, Ван ― это одежда для
тайных встреч. Человек сам подойдет к тебе около шхуны
«Святой Лурк», надо просто отдать ему свёрток и вернуться домой.
Вот и всё, ты обязательно справишься…
На словах это казалось не так уж и
сложно, и всё же вызвало подозрения. Я осмотрел комнату и, выбрав
на кухонном столе большой нож, засунул его за пояс. Старик
поморщился:
― Это лишнее, ты напрасно
беспокоишься…
Усмехнулся в ответ:
― Считаешь, в городе, где меня уже
один раз чуть не прикончили, да и тебя, кстати, тоже ―
безопасно, тем более ночью?
И тот скис, покачав головой:
― Ты в праве не верить…
Хлопнул его по плечу:
― Дело не в тебе, Шань, я никому не
доверяю…
Подумав, добавил другой нож ―
маленький с узким лезвием, заодно прихватив ещё несколько, включая
тесак. Рука вдруг ловко подбросила их вверх, где, перевернувшись
несколько раз, они по очереди приземлились рукоятками точно в мою
ладонь:
― Как думаешь, может, раньше Ван был
фокусником в балагане?
Я усмехнулся, глядя на поражённую
физиономию Шаня:
― Возьму, пожалуй, с собой
все. Не возражаешь? Так, на всякий случай…
Натянул капюшон плаща на голову и,
бросив взгляд на встревоженного старика, спросил:
― Почему так волнуешься, Шань? Сам же
сказал, что дело пустяковое… Надеюсь, ты спас меня не для
того, чтобы подставить?
Он грустно усмехнулся:
― Жизнь ― сложная штука, Ван, а я,
как ты уже наверняка догадался, связан с контрабандистами, и всякое
может случиться. Но подставлять тебя не собираюсь: просто если не
отдам эту вещь, бандиты вырежут семью одного хорошего человека.
Однажды он спас старика, и теперь пришла очередь Шаня отплатить
добром за добро…
Я ухмыльнулся:
― Понял, напоминаешь о моём
долге, хитрец? Ладно, ухожу, и молись, чтобы всё
обошлось…
Он не ответил, опустив голову. Сырой
воздух из-за открытой двери ударил в лицо, охладив мгновенно
вспотевшую кожу. Ночной ветерок, быстро скользнув за полы плаща,
заставил поёжиться и пожалеть о том, что под тонкой сутаной ничего
нет ― даже паршивых штанов. Потёртые сандалии были неприлично
велики, так и норовя покинуть исхудавшие ступни. Когда я очнулся,
на мне была только длинная, напоминавшая женскую рубаха ― одежду
«найдёныша» Шань отдал в починку соседке, но время шло, а выполнять
заказ она, похоже, не торопилась.
Обогнув дом, я вышел на укрытую
туманом улицу с терявшимися в белой мути силуэтами таких же
развалюх. На удивление, под ногами не чавкала грязь ― лишь хлюпали
лужи, и подошвы скользили по блестящим в свете фонаря булыжникам,
пока глаза с надеждой выискивали хоть какую-нибудь палку для
опоры.