— Спасибо, Альфред. Я в порядке, — сказал он, постепенно
успокаиваясь. Альфред ничего не сказал, продолжая стоять за креслом
мальчика. «А ведь я сломался», — с горечью подумал Чарли, — «меня
буквально пересобрали заново. Неудивительно, что я ничего не помню.
Личность сохранили и то хорошо», — сказал он про себя и, вздрогнув,
словно что-то для себя решив, неожиданно сказал.
— Я стану психиатром. Думаю, доктор Лиланд не откажет мне в
помощи. К тому же я ведь Аркхем по бабушке. Главное не закончить
как они, — пробормотал он в самом конце и вновь посмотрел на могилу
родителей.
— Думаю, ваш отец одобрил бы ваш выбор, хозяин Чарльз, — сказал
Альфред, ободряюще улыбнувшись.
— А еще и для бизнеса это полезно, наверное, — неуверенно сказал
он и посмотрел на дворецкого в поисках поддержки, на что Альфред
ответил.
— Мне кажется, вам придется совместить. Как сделал ваш отец.
Смею напомнить, что он, кроме медицинского диплома, окончил
Принстон со степенью бакалавра экономики, — сказал Альфред, на что
Чарли лишь кивнул.
— Учитывая то, что вряд ли я буду вести активную светскую жизнь,
то это не трудно. Наверное, — тихо добавил Чарли, опустив
голову.
— Ну, это не так уж и сложно. Главное, правильно распланировать
свое время, — сказал Альфред.
— Да, действительно. Это не так уж и сложно, — повторил за ним
Чарльз и кивком показал в сторону дома. Альфред не стал тянуть и
покатил коляску в сторону дома. Чарли же, бросив последний взгляд
на надгробия, тяжело вздохнул.
Солнце клонилось к закату. Одетый во фрак дворецкий катил по
тропинке коляску с мальчиком инвалидом. В то же время другой
мальчик вышел на крыльцо особняка и смотрел на розовые облака. О
чем они думали? Никто не знает.
Но с уверенностью можно сказать лишь одно: никто из них не
останется прежним.
Трудна ли жизнь колясочника? Вопрос в равной степени
практический и философский. С практической точки зрения, она полна
мелких бытовых неудобств, вроде самостоятельного похода в туалет
или приема душа. Про лестницы я вообще молчу. Но в то же время,
когда у тебя есть возможности, то все это становится не таким уж и
важным. С философской же точки зрения… колясочник мало чем
отличается от других людей. Ведь недуг не мешает ему думать,
размышлять, учиться… проблемы с ногами не отражаются на
мыслительных функциях мозга. Но влияют на само мышление. Ибо, как
известно, бытие определяет сознание.