— Прошло уже десять лет, а мне все еще больно. Мне так вас не
хватает, — сказал я, не мигая рассматривая могильные плиты, — Папа,
помнишь, ты говорил, что Люциус — гений. Ты был прав. Он сделал мне
экзоскелет. Он конечно, жутко неудобный, да и пришлось пару месяцев
заниматься восстановительной гимнастикой, но на советы директоров я
уже иду на своих двоих… ну, почти, — начал свой рассказ, опираясь
на трость из красного дерева, с помощью которой я теперь ходил, —
дома, как и раньше буду ездить на коляске, слишком уж громоздкая
вещь вышла у Фокса, но он клятвенно заверил, что года через два
представит что-то более подходящее, да и, спешить мне некуда —
сказал я и, бросив взгляд в сторону поместья, задумался, — что еще
случилось такого… ах, да! Неделю назад я получил диплом психиатра.
Знаете, не думал, что это будет так трудно. Два года! Два года эти
ретрограды не принимали решения. Я говорил вам, что сдал все
экзамены еще в двадцать, а они все упирались. Пришлось надавить
через АПА*. Не люблю я это, но по другому они не понимали, —
вздохнул я, чувствуя, как заныли мышцы ног, от долгого стояния, —
завтра прилетает Брюс. Четыре года его не видел. Надеюсь, Альфред
привезет его в целости и сохранности. Даже боюсь представить, в
каких задницах он побывал за это время, — покачал я головой и
бросил взгляд на могильные плиты, — ну все, я пошел. Дела сами себя
не сделают. Завтра вернусь сюда вместе с Брюсом. До свидания, папа,
мама, — кивнул я им и пошел в сторону поместья.
Мне двадцать два года. Вся жизнь впереди, как любит повторять
Альфред. Вот только двадцатидвухлетним я себя совершенно не ощущаю.
С чем это связано, я без понятия. Может быть из-за двух дипломов,
экономиста и психолога, полученных в 19 и в 22 года? Или из-за
того, что на равных говорю с людьми вдвое, втрое старше себя и все
они даже и думать не смеют как-то протестовать? Или из-за того, что
детство кончилось в двенадцать, заставив резко повзрослеть? Кто
знает...
Во всяком случае, смеялся и улыбался я не так часто, как мне бы
хотелось. Впрочем, возвращение брата после его четырехлетних
странствий это неплохой повод улыбнуться. Как-никак единственная
родня, что у меня осталась.
Мне пришлось смириться с тем, что Брюс выбрал для себя путь
линчевателя, но я поставил перед ним условие. Перед тем как тот
начнет заниматься своей подготовкой, он должен будет хотя бы
формально получить высшее образование. Учитывая влияние семьи, наши
финансы, а так же таланты, которыми обладал брат, нам удалось за
два года организовать защиту диплома юриста. Подчеркну, диплом он
получал сам. Влияние и деньги нужны были, чтобы организовать саму
защиту. Так что в шестнадцать лет Брюс покинул родовой особняк,
чтобы путешествуя по миру, приобрести необходимые ему знания.