Князь остановился в дверях, дождался,
пока бурчащий себе под нос непристойные ругательства лекарь покинет
комнату, плотно прикрыл дверь, но щеколду не наложил. Обвел
взглядом комнату, достал песчаную пирамидку, разломал ее в пальцах,
постоял, не шевелясь, пару минут, и лишь затем подошел ко
мне.
Я
попытался встать, но был остановлен властным движением руки. Мне
оно дружелюбным не показалось, слишком уж резкое, но и противиться
ему я не стал, вытянувшись на ложе. Князь подвинул лавку,
придирчиво на нее посмотрел, поправил ногой и
сел.
-
Хреново выглядишь, - печально сказал он, сокрушенно покачав
головой.
- Не
могу сказать того же о тебе, - беззлобно огрызнулся я и, на всякий
случай, широко улыбнулся, а опомнившись, добавил: -
Княже.
Князь
весело рассмеялся. Хлопнул себя по коленке, довольно крякнул,
глубоко вдохнул и шумно выдохнул.
-
Благодарю! – вдруг сказал он, с улыбкой глядя на меня добрыми,
полными теплоты глазами.
- Не за
что! – не нашелся я, что сказать, учитывая, что ничего и не
сделал.
Князь
кивнул, подняв руку, остановил мои вялые попытки подняться с
больничного ложа, поморщился, покачал головой, снова поморщился. Но
мыслей своих не озвучил. Вздохнул, посмотрел мне в глаза, еще раз
покачал головой. Что такое он в них увидел, осталось для меня
загадкой, но довольным князь не выглядел.
Я
слегка напрягся, князь наклонился ближе, улыбнулся, взял
меня за руку. Я, было, дернулся, но тут же успокоился, увидев в
глазах князя тепло и искреннюю заботу. Он наклонился еще ниже,
оглянулся через плечо на дверь. В голове мелькнули пара подлых
мыслей. Мышцы стали твердыми, словно их свело. Не знаю почему, но я
ждал удара, голова втянулась в плечи, и это не укрылось от князя.
Он усмехнулся, прикрыл глаза, кивнул чему-то, и тут же сжав губы,
отчаянно замотал головой. А затем, уронив подбородок на грудь,
понизив голос до очень тихого шепота, заговорил:
- Моя
просьба может показаться тебе странной. Ты можешь отказаться. Пока
можешь, но это лишь временно. Лишь до того момента пока не получишь
приказ. Не от меня, - если до этого князь говорил ровным голосом,
но в последних словах отчетливо слышалась ярость. Мне стало не по
себе, я втянул головой в плечи еще больше и, если бы была
возможность спрятаться, я бы ей воспользовался.
Князь
открыл глаза, взглянул на меня, и я успокоился. Да, в его голосе
была ярость, да его рука на колене сжалась так, что побелели
костяшки, а вокруг коленной чашечки теперь будет странный синяк из
пяти точек, расположенных почти по окружности. Вот только ярость
его была направлена не на меня.