-
Михей, ты должен подружиться с Андреем. Понимаю, что нельзя дружить
по заказу, но так сложилось, вы должны подружиться. Ты и Андрей, -
голос его едва слышен, и предназначен только для меня. Если бы за
его спиной стоял человек, он бы ничего не услышал. Даже если бы
наклонился следом за князем.
-
Андрей, - произнес я, катая имя на языке. Мне понравилось, как оно
звучит, как вырывается из гортани, как раскатисто прокатывается по
языку. – Кто такой Андрей? И почему я должен с ним
дружить?
-
Андрей - мой сын, - удивленно ответил князь и выпустил мою руку. –
А ты разве не знаешь его?
-
Никогда не встречал. Я знал, что у тебя есть сын и еще дочь, но она
маленькая совсем. А сын твой, по словам Елизара, учится сейчас
где-то на востоке империи. И раз у тебя, княже, есть дети, то
наверняка есть и жена. Но и ее я не знаю.
Князь
постучал пальцами по колену, улыбнулся, открыл рот, но я не дал ему
говорить.
- Я
тебе, князь, больше скажу. Я до сих пор имени твоего не
знаю.
- Как
так? – он искренне удивился.
- Да
вот так! Люди тебя кроме как «князь» и не называют, ни за глаза, ни
в глаза, даже Елизар и Данкан. А спросить все как-то некогда. Я же
чаще здесь, чем в собственной комнате. Может, ты отдашь приказ, и я
просто перееду сюда? Мне и кровать по росту подходит.
Жестковато, конечно, но с этим я готов смириться. Набью тряпку
соломой, и будет мне матрас. Да и с одеялом решу. Тулуп скоро не
нужен станет, вот им и накроюсь.
- Фома
будет против, - совершенно серьезно произнес
князь.
-
Фома?
-
Лекарь наш, - Князь рассмеялся. – А его-то ты почему не знаешь? Ты
же много времени здесь проводишь.
- Да
как-то не до вопросов, когда пытаешься не умереть. А когда
становится полегче, приходит Данкан и тогда уже совсем некогда
спрашивать. Не стану же я специально царапку получать, чтобы имя
лекаря узнать. А сам он его не называл. Как и ты.
-
Досадное упущение, - князь покачал головой. – И очень досадно, что
ты провалялся здесь, все две недели, что Андрей был в Доле перед
отъездом на учебу.
Он
встал. Прошелся вдоль моего жесткого деревянного ложа в одну
сторону, прошелся в другую, остановился, посмотрел на меня, плотно
сжав губы.
- Это
может оказаться преждевременной паникой, по крайней мере, я на это
надеюсь. Однако наш информатор в столице сообщил нам, что
подготовлена бумага, которая напрочь меняет всю нашу политику. И мы
вынуждены изменить приоритеты. И для меня лично, и для всех нас,
всех Грачевых, очень важно, чтобы между тобой и Андреем
установились хорошие, теплые отношения. Лучше дружеские, в вашем
возрасте это еще возможно, - он взглянул на меня, сжал губы,
покачал головой. – В его возрасте. Сколько лет тебе, не смог
сказать и наш ведун.