Забавною, здесь наверху полнейшая идиллия. Праздник
жизни как он есть. На каждой прогалине, из-под еще не растаявшего
снега, везде где только может торчит уже зеленая трава. В еще лысых
кустах верещат птицы. Были замечены и совершенно пьяные мухи, что
ни ходить, ни еще летать толком не могли, но уже смотрели друг на
друга, прикидывая удастся ли продолжить свой род именно здесь и
сейчас или стоит немного подождать и поискать другого. Здесь,
наверху, все оживало, стремилось к солнцу, искало еду или
становилось едой, думало, мечтало, строило планы и любовные
отношения.
Внизу,
точно под тем холмиком, куда я не спеша брел, стоял полнейший мрак.
Если бы Елизар не позаботился и не выдал мне камни огня я бы себе
точно лоб расшиб. А то и не только лоб. Там внизу, нет жизни.
Совсем. Мне даже вездесущие пауки не попались ни разу. Лишь на
входе давно брошенная хозяином паутина с высохшей в самом ее сердце
бабочкой. И все. Ни мышей, ни крыс, ни тараканов. Даже могильные
черви перебрались в другое место, не смотря на обилие
мертвецов.
Собственно, мертвецов-то и не так много, как мне
обещали. Человек триста всего. И все умерли давно. Настолько давно,
что я едва мог выковырять из них хоть что-то. В итоге я набил уже
вторую сумку и набил ее откровенным барахлом. Все либо сильно
маленькое, либо сильно базовое. В основном навыки. Умений
катастрофически мало.
Но
Данкан будет счастлив и этому. Его людям требовалось развитие, они
должны были становиться сильнее. Однако казна князя если и не
пуста, то весьма близка к этому. Князь вынужденно тратит больше,
чем приносят его земли. Он всеми силами старается усидеть на двух
стульях: укрепить свои позиции в столице и не дать Долу сгнить.
Пока это получается, но лишь потому, что у князя есть Елизар и
Данкан. Они взвалили на себя заботу о родовом имении, позволив
князю полностью сосредоточиться на месте рода в этом мире. Эти двое
тащат на себе все, прилагая неимоверные усилия и не думая
жаловаться. Все слова Данкана о том, что ему не хватает ресурсов на
усиление своих людей, а он по приказу вынужден усиливать меня, не
больше чем слова управленца. Мы оба понимаем, что я временный
сотрудник, но важный настолько, что усиливать вынуждены
меня.
Снова
вздрогнув всем телом, я отогнал неприятные мысли и направился к
невысокому холмику шагах в тридцати от входа в старую
усыпальницу.