Я
засмеялся. Искать сейчас сумку на дне нового озера, стоя по пояс в
холодной воде, отличный способ порадовать Фому своим обществом. Мне
такая перспектива не нравилась, и я был уверен, что Фома оценит,
если я не появлюсь на его пороге. Надо бы выбраться из воды,
желательно на какой-нибудь сухой, или хотя бы подсыхающий
пятачок.
Тихий
стон заставил меня вздрогнуть, напрячься. Рука сама потянулась к
ножнам на поясе, тут же задрожала, а я завыл от боли. Проклятый
мечник, демона тебе в печенку, похоже сломал мне руку. Вот и двумя
пальцами пошевелить не могу. Нет, не отделается от меня Фома. Все
же я перееду в его лазарет.
Я стоял
по пояс в ледяной воде, посреди огромной грязной лужи, в окружении
сотен мертвых птиц, и понимал, что если кто и может стонать, то это
я. Но я не стонал. Я размышлял о неудобной больничной койке и
прислушивался, что было сил. Стон не повторялся. Я усмехнулся,
поднял, как мог правую руку, намереваясь разорвать рукав и
посмотреть, что у меня с костями.
Стон.
Тихий-тихий, словно человек издающий звуки, отчаянно пытается не
привлекать к себе внимания. Я замер, выгнал из головы мысли,
превратился в слух. Помогло. На этот раз я услышал его отчетливо и
даже смог понять откуда он идет. Я развернулся к усыпальнице.
Невидимый стрелок, дружище, ты выжил. Выжил в этом водяном аду. Ты
молодец, ты правильно поступил, что выжил, теперь мы с тобой
познакомимся поближе и обсудим несколько интересных
тем.
Я
взглянул на раненную руку, подумал, что не плохо было бы ее
привязать к телу, и тут же отмахнулся от мысли. Фома хороший
доктор, он поправит. Расталкивая трупы животных, которых
становилось все больше, пробираясь через обломки веток, вырванные
пучки травы, корявые невесть сколько пролежавшие в земле корни, я
добрался до холма, где скрывался вход в усыпальницу. Мельком
подумав о том, что больше можно не беспокоиться о сохранности
мертвецов там упокоенных, я взобрался на холм.
Изгваздался в грязи по самые уши, превратил склон в
грязевую кашу, едва не лишился сапог, но все же влез
наверх.
Она
лежала на животе, уткнувшись лицом в мокрую землю. Мокрые волосы ее
безобразной, русой кучей свалились на землю, возле ее плеча. Она
все еще сжимала в руке лук. Точнее его обломок, возможно она
пыталась встать с его помощью и не смогла. А возможно и нет. Мне
плевать.