- Что
ты сказала?
- Будь
ты проклят - прошипела она, громко захрипела и
замерла.
- Уже,
- поморщился я, садясь на землю. – Уже!
Я
понимал, что она не оставила мне выбора. Никакого выбора. Она
знает, что я мародер. Откуда? Да какое это имеет значение. Хотя
нет, имеет. Как там сказал Елизар? Знают двое, знает и свинья? А
ведь об этом знают всего четверо, включая меня. И богиня. Но она не
стала бы трепать кому попало. Мысль о том, что именно богиня
виновата в том, что странная девушка, умирающая на вершине холма,
знает о моей сути, показалась мне бредом и была отброшена, но
червячок в глубине души неприятно покусывал. С другой стороны,
червяк может сдохнуть, не в интересах богини рассказывать все и
всем, если она не преследует иные цели. Но тогда она могла бы
убрать меня куда проще, просто вызвав к себе, и скормив паукам и
одному не слишком болтливому, но очень любящему правила
черепу.
Нет,
версия с богиней не состоятельна. Тогда, кому необходимо укоротить
его слишком длинный язык? Данкан? Ну, это нет. Данкан солдат до
мозга костей, ему под ногти можно раскаленные иглы вгонять он и то
будет молчать, улыбаться и смотреть на палача осуждающе. А то еще и
учить, как правильно делать, начнет. Нет, Данкан бы не стал
говорить кому-то и уж тем более натравливать на меня убийц.
Учитывая, что именно он настаивал на том, чтобы кто-то приглядывал
за мной, беспрестанно находясь на стене. Это оказалось совершенно
бесполезно, если со стены и видели четверку вооруженных людей, то
меня не предупредили. Да и как бы они это сделали? Для того, чтобы
видеть сигнал, надо смотреть на стену, а я был немного занят. И
зачем Данкан приказал отмечаться?... Я прикусил язык. Именно
Данкан. Именно он точно знал, где я и что со мной все в полном
порядке. Но тогда почему, он не натравил убийц, когда я был внутри
усыпальницы? Опоздали? Возможно. Вот только я проспал на холме часа
три и тряпочкой, не помахал, что спускаюсь.
Елизар?
А вот демоны его знают. Очень может быть, что да. Он сам себе на
уме, его кроме безопасности Дола, кроме его экономики ничего не
интересует. Мог бы он меня продать, за плюшки для семьи? Мог бы!
Вот только не стал бы. Это он меня сюда притащил. Это он настаивал
на том, чтобы я рос и моя суть, будь она не ладна оставалась
тайной. Он заботился обо мне, он учил меня. Возможно дело в самой
усыпальнице, над входом которой я сейчас сижу. Возможно, ведь он
был не слишком рад, тому что тотем отдал ее мне на разграбление. Я
видел, как он поморщился. И ведь именно он настаивал на том, чтобы
я не беспокоил мертвецов. Он в жесткой форме попросил не
допрашивать их, разрешив при этом грабить полностью. Правда до
того, он обменялся странным взглядом с князем.