Я погладила ее и прошептала:
– Какой ты хорошенький, как раз в моем вкусе. И я не против
поцелуя.
Незнакомец вмиг окаменел, а потом отшатнулся. На его лице
калейдоскопом сменялись эмоции: потрясение, недоумение, гнев.
Послышался звон битой посуды. Кажется, это уронили стеклянный
графин с водой.
– Что вы себе позволяете? – выдохнул мужчина пораженно.
В одно мгновение он превратился в грозовую тучу с яростным
взглядом и трепещущими ноздрями. Я даже струхнула слегка.
Хотела сказать: “Мужчина, не надо стесняться”, но что-то меня
удержало.
Все было слишком реальным: мягкая перина, скользкое одеяло, луч
солнца, крадущийся по полу. Арочное окно с клочком голубого неба,
тонкая тюль в цветочек.
А если это не сон?
– Мэтр Орион! – пророкотал незнакомец. – Кого вы выписали в няни
для моей дочери? Вы уверены, что она воспитывалась в Обители
Огнедевы? – он отправил в мою сторону подозрительный взгляд. –
Что-то не похоже.
Только сейчас я обнаружила, что в угол комнаты забился сухонький
старичок в синей мантии под горло. Подол был забрызган водой, глаза
за стеклами круглых очков смотрели испуганно. Под ногами у него
валялись осколки стеклянного кувшина.
Вот он перевел взгляд на меня, шумно сглотнул и попытался взять
себя в руки.
– Мать-настоятельница отзывалась о ней очень лестно. Айне Элени
– лучшая ее воспитанница.
– Если эта лучшая, то, боюсь представить, каковы остальные, –
проворчал безымянный недотрога.
Подумаешь! Я же без злого умысла его пощупала.
– Просто она еще не оправилась от болезни! – быстро нашелся
старик и закивал. – Точно-точно! У нее в голове явно что-то
повредилось.
– Вообще-то, я еще здесь.
Покряхтывая, я села на кровати, скрестила руки на груди и строго
оглядела обоих.
– Невежливо говорить в третьем лице о человеке, который
находится с вами в одной комнате. И вообще, господа нехорошие, пора
заканчивать этот цирк. Кто вы такие и где я нахожусь?
Лица обоих мужчин вытянулись, будто я сказала что-то очень
глупое.
Только сейчас я по-настоящему задумалась о том, куда угодила.
Обстановка была совершенно незнакома. И говорили эти двое о чем-то
непонятном. Какая госпожа Айне Элени? Какая
мать-настоятельница?
По рукам скользнул холодок, кожа покрылась мурашками. Стараясь
не выдать волнения, я качнула пальцем и продолжила:
– Мои дорогие, я уже не в том возрасте, чтобы играть в похищение
и принуждение. Выкуп платить за меня некому, поэтому верните меня
обратно подобру-поздорову. Мне к понедельнику надо еще семьдесят
тетрадей проверить.