— Что писать? — подал голос писец, которому надоело ждать,
когда «шеф» очнется.
— Пиши, что увещевание не понял, — вяло откликнулся
чиновник.
Писец бегло застрочил.
— Говори, кто таков, каких чинов, откуда будешь и веры
какой? — опомнился Фалалеев.
Понятно, началась рутина. В принципе, ничего страшного на данном
этапе нет, главное, не сболтнуть лишнего.
— Барон курляндский, Дитер фон Гофен, вера моя… — я стал
вспоминать, кем могли быть прибалтийские немцы. Понятно, что
христиане, но какие именно? Так, католики отпадают,
православные тем более… Рискну.
— …лютеранская, — добавил я, надеясь, что заминка с
ответом получилась незначительной.
Чиновник удовлетворенно кивнул, писец старательно заскрипел
пером.
— Каково состояние твое?
Вряд ли меня спрашивают о самочувствии. Видимо, интересуются
материальным положением. Так, что там Карл говорил:
— Имение моей матушки неподалеку от Митавы.
Если спросят, сколько душ — завалюсь. Я ведь понятия не имею,
сколько фон Гофены народа под ярмом держат. Хотя Фалалеев тем
более не в курсе.
— Возраст твой?
Хм, будем надеяться, что мы с Дитрихом погодки.
— Двадцать пять лет.
— Скажи нам, Дитер фон Гофен, что привело тебя в державу
Российскую?
Вариант с иномирянами, разумеется, отпадает.
— Желание послужить России и матушке императрице, Анне
Иоанновне, — завернул я, памятую слова Карла.
Фалалеев поморщился. Как следователи, он без сомнения был
циничен и смотрел на показания подозреваемых с большим
скепсисом.
— А кто выступил твоим другом и сопровожатым?
— Мой кузен Карл фон Браун, родом из Курляндии.
Правда, только правда и ничего, кроме правды. Первый раунд я
продержался. Было бы глупым засыпаться на начальной
стадии.
— Проверим, не говоришь ли ты неправду и не был ли в руках
заплечных дел мастера, — задумчиво произнес Фалалеев. — Сымай
рубаху.
Я разделся до пояса. Палач смочил руку и провел по голой
спине.
— В палаческих руках не был. Нет ничего, — констатировал
он.
— Не единого рубца? — расстроено спросил Фалалеев.
— Вообще следов кнута нет. Спина чистая.
Я обрадовался, что Дитрих был законопослушным гражданином, иначе
неизвестно как бы повернулся допрос.
— Государево дело за ним такое, — чиновник продиктовал
список обвинений, затем вернулся ко мне:
— Скажи, зачем учинил злодейство на дороге, убив капрала
Преображенского полка Звонарского, лакеев его Жукова и
Зорина, а иже с ними поручика полка Измайловского
Месснера?