— Пускай подыхает, как собака, — осклабился он. — В
противном случае, я сам бы его убил.
Я почти впал в бредовое состояние, и тогда кузен не выдержал. Он
согласился пойти за милостыней.
Не знаю, сколько его не было в камере. Я находился в это время в
отключке. Как выяснилось, «выход за город» окончился фиаско.
Горожане не желали давать милостыню немцу, попавшему в
затруднительное положение. Иноземцы и те презрительно фыркали
и отворачивались.
Карл принес два вареных яйца и луковицу. Он по-братски разделил
со мной скромную трапезу, но еды не хватило даже на то, чтобы
приглушить обострившееся чувство голода.
Немного погодя, свалился и Карл. Мы лежали на сырой соломе,
мечась в бреду, накрытые из жалости кожаной дерюгой.
Организмы сгорали как свечки.
Но ситуация изменилась, когда я уже решил, что окончательно
протяну ноги. Казалось, судьба наша окончательно решена.
Однако в один погожий денек у нас появился покровитель,
вернее, покровительница.
Кому-то это покажется странным, но женщины допускались в
казематы практически свободно. Кое-кто даже подкупал
охранников и проносил арестантам запрещенные вещи — в
частности, чернила и письменные принадлежности. Однажды к нам
по ошибке заглянула молодая монашка. Ее брата арестовали и
поместили в крепость, женщина хотела навестить его с
передачей, но случайно перепутала камеры. Увидев, что мы в
тяжелом состоянии, монашка пришла к вечеру с едой и
лекарствами. Петров не стал препятствовать.
Не знаю, чем она отпаивала, но мы почувствовали себя гораздо
лучше. Руки стали послушны, я поднялся на ноги. Карл тоже
быстро поправился. Мы были безмерно благодарны женщине. Звали
ее Еленой. Черные одеяние скрывали фигуру и лицо, но
чувствовалось, что монахиня не многим старше Карла. И за ним
она ухаживала по-особенному, явно выделяя.
— Он похож на моего младшего брата, — сказала как-то раз
Елена.
— На того, что сидит? — с сочувствием уточнил я, зная, что
арестованный родственник монашки скоро пойдет на вторую пытку.
— Нет, другого. Тот, что арестован — старшенький наш, а
молодшего Васей зовут, по фамилии Нестеров. Купеческие люди,
мы. Его забрали в войска, и никто не знает, что с ним
случилось, — вздохнула Елена. — Как бы плохого чего не
произошло. Боязно мне.
Выяснилось, что армейское начальство не утруждалось отправкой
похоронок родственникам рядовых чинов, разве что, если
погибшие не происходили из знатных семей. Жена-солдатка могла
годами не знать, что муж давно уже похоронен в сырой
земле.