— Окажите милость, — опять заулыбался Ушаков.
А мужик-то с юмором, подкалывает в нужный момент. И чувствуется,
что заинтересовался. Постараюсь, чтобы рыбка с крючка не
спрыгнула.
— Не сомневайтесь, я знаю себе цену, но не собираюсь
требовать денег, чинов и привилегий. Нет-нет, — я поспешил
предупредить ехидное замечание Ушакова, — меня с полным
основанием можно назвать честолюбивым карьеристом, но всякая
милость с вашей стороны быстро обратит внимание тех, кому
лучше бы держаться в неведении. Я буду пробиваться сам. Если
действительно увижу угрозу стране и престолу, приду к вам и
расскажу все, что знаю. Но роль мелкого шпика не для меня. Уж
извините. Это все равно, что палить из пушки по воробьям.
— Вы ведь из немцев, фон Гофен. Почему я могу вам
доверять?
— Очень просто: я решил связать судьбу с Россией, поэтому
буду служить ей до последнего вздоха. Простите за пафос, но
это так.
Задумчивость во взоре генерала снова сменилась живым
интересом.
— Что-то в вас есть, фон Гофен, правда, пока не понимаю что
именно, — проницательно заметил он.
— Что вы, — удивлено сказал я. — Человек я самый
рядовой.
— А вот тут я с вами не соглашусь. Странный вы, барон, зело
странный, но странность эта искусно маскирована. Не могу вас
раскусить вот так с пылу с жару. Ну да ничего. Человек вы
вроде невредный, и какая-то польза от вас непременно должна
быть. Я подумаю над вашими словами.
Взгляд Ушакова пронизывал, будто рентген, казалось, генерал
читает мои мысли. Человек, занимавший такой высокий пост,
просто обязан иметь хорошую интуицию, иначе не выжить, но у
Андрея Ивановича она была не просто хорошей — я бы назвал ее
потрясающей. Не знаю, что он чувствовал, но мне было весьма
не по себе.
— Вижу, беседа наша подошла к концу. Не стану неволить вас,
барон. Я бы конечно мог заставить вас следовать только моим
директивам, но боюсь потерять на этом больше чем
приобресть.
— Спасибо за разговор, Андрей Иванович. Перед тем, как меня
уведут, скажите: что будет со мной и моим кузеном? — я не мог
не задать этот главный вопрос.
— Скоро узнаете, — многозначительно произнес Ушаков,
прежде чем вызвать караул.
Я вернулся в камеру. Не находивший себе места Карл, успокоился,
увидев, что со мной все в порядке. День прошел как обычно, а
вот на утро нас ожидал сюрприз.