— Позвольте, — ростовщик взял шпагу, покрутил в руках,
внимательно изучил лезвие, эфес, рукоятку.
— Семейная реликвия, — на всякий случай пояснил я.
— Не спорю, — Пандульфи кивнул. — Что же я всегда
рад выручить из затруднительной ситуации. Надеюсь, пяти рублей под
сорок процентов годовых будет достаточно.
Я вспомнил напутствие сержанта и решительно произнес:
— Дайте десять рублей, и мы сойдемся на двадцати
процентах.
— Боюсь, вы ошиблись адресом, — поджал губы
Пандульфи. — Я — не Монетная контора, чтобы давать вам
восьмипроцентные ссуды на три четверти стоимости заклада, а вы — не
из придворного окружения императрицы.
— Восемь рублей и тридцать процентов, — предложил
я.
— Вы торгуетесь как на базаре, — вздохнул
Пандульфи.
— Только не говорите, что мы вас разоряем, —
предупредил я.
— А что же вы делаете? — вроде искренне удивился
ростовщик. — Исключительно из уважения к вашим титулам…
кстати, какие у вас титулы?
— Мы бароны, — подбоченившись пояснил Карл, дотоле не
вмешивавшийся в разговор.
Пандульфи взгрустнул.
Как выяснилось, в России баронский титул высоко не ставился, ибо
почти все прибывшие в страну иностранцы (особенно немцы)
оказывались носителями этого дворянского звания. Позднее, баронами
за деньги будут становиться ростовщики и финансисты. Так что если
кто-то из ваших знакомых хвастается дворянскими корнями, возможно,
его предки просто выложили когда-то кругленькую сумму.
— Из уважения к вам, бароны фон Гофен и фон Браун, —
продолжил Пандульфи, — я пойду на уступки: семь рублей и
тридцать процентов. Это мое последнее предложение.
— Идет, — согласился я, понимая, что лучших условий от
него не добьешься.
Получив деньги и оставив в заклад шпагу, мы побыстрее выскочили
наружу.
— Поищем постоялый двор подешевле, — сказал я.
Теперь, когда карманы оттягивала приличная сумма денег, на душе
стало гораздо теплей. Будущее вновь показалось радужным и
веселым.
Не успели мы дойти до конца улицы, как из подворотни ближайшего
дома высыпала ватага человек в шесть — рослых, наглых, с дубинками
и кистенями в руках. Они быстро нас окружили, преградив дорогу.
— Позвольте пройти, — подался вперед Карл.
Но я, чуя неладное, остановил его.
— Господа, будьте так добры, отсыпьте от щедрот ваших сирым
и убогим, — склонился до пояса один из ватажников.