- Серёжа, а о чём вы говорили с Егором Алексеевичем? -
спросила Вера, как только машина скрылась за одним из
зданий.
- Познакомились. Пообщались. Разошлись, - ответил
я.
- Точно? Мне как-то неловко, что ты его так отшвырнул, -
начала волноваться Вера. - Ты точно ничего плохого ему не сказал?
Человек же важный.
- Я был предельно вежлив с ним.
- Это хорошо. Просто не хочу, чтобы у тебя из-за такого
пустяка были проблемы. Не стоит тебя меня к нему ревновать, -
прижалась ко мне Верочка.
Про себя я подумал, что стоит уже перестать думать о
произошедшем. Думаю, что Егор Алексеевич понял, что с Верочкой у
него «чайку попить не получиться» за шкафом.
Быстро проводив Веру домой, я вернулся в школу, где нам
ставили задачу на завтрашние полёты. Общие вопросы были обговорены
ещё до обеда, а после мы готовились с инструкторами.
Гена Лоскутов, помимо меня, был инструктором у Вани
Швабрина, Бори Чумакова и... Коли Морозова. Он-то постоянно
высказывал недовольство, что ему мало дают летать. Хотя, куда уж
столько! Сейчас он тоже возмущался.
- Этого недостаточно. Надо больше. И на «крайние» режимы
летать, и на штопор, и... - сказал Николай, но я его
прервал.
- Ты куда спешишь, Коль? Есть программа. Мы и так идём по
графику налёта, который почти вдвое превышает те часы, которые
налётывают в строевых частях, - сказал я, отложив в сторону
«Инструкцию лётчикам самолёта МиГ-23УБ».
- Вот и довольствуйся этими часами, а мне мало, - надменно
произнёс Морозов.
Швабрин улыбнулся и встал из-за стола, чтобы подойти ближе
к возмущающемуся коллеге.
- Колясик, так ты на большой самолёт попросись. И летай
маршруты. Часов наберёшь с гаком! - улыбнулся Ваня, пошевелив
усами.
- Умный ты, Швабрин. Вот только балбес и алкаш, - произнёс
Морозов, и это было неправильно.
- Тварь! - громко сказал Швабрин и набросился на
Николая.
Ваня схватил Морозова за шиворот, и потянул на себя. Колян
оттолкнул от себя Швабрина, но тот ринулся на него с
кулаками.
В этот момент я успел встать и остановить Ваню, чтобы тот
не наделал глупостей.
- Алкаш? Это я алкаш?! Себя видел в зеркале, белобрысый?!
- рвался Ваня к Морозову, которого удерживал Боря.
Швабрин болезненно воспринимает, когда кто-то начинает ему
говорить за пристрастие к алкоголю. Тем более что он взял себя в
руки уже давно.