— В смысле?
— Не важно. Ты разберёшься. А вот с
Лазурными поаккуратнее. Что у тебя, кстати, с глазами? Давно ты так
свободно разгуливаешь без очков?
— А, — я стушевался. — Это… Штихлис.
Курвинда дала… Которая из них, из Лазурных.
— Так и думала, — внимательно
взглянула на меня мать. — Вот я и говорю: осторожнее. Довольно —
уже светает. Тебя хватятся. Так как зовут-то тебя?
— Анр… Адр… — язык заплетался во рту,
пытаясь совладать с непривычными звуками; а я стоял посреди леса,
как дурак, и только сейчас осознавал, что всё это время говорил на
совершенно незнакомом, чужом языке! — Ан-д-рей.
— Увидимся, Анр… Анд-рей.
Я развернулся и уже через плечо
бросил:
— Зовите меня Руто, матушка.
Рысью мчась по коридорам, я так надеялся, что Йорф ещё спит! Но
едва распахнул дверь спальни, как наткнулся на его ещё сонный,
непонимающий взгляд.
Он перевёл глаза на мою смятую
постель, одеяло на полу, спокойно лежащие на тумбочке очки. Потом
снова уставился на меня — запыхавшегося, взъерошенного, в грязной и
рваной рубахе и с босыми ногами.
— У тебя кровь, — кивнул он на мои
разбитые коленки. — И я бы советовал сходить помыться.
— Точно, — я кинулся к шкафу за
одеждой. — Главное, на завтрак успеть, а то я ужин вчера… — я
умолк, снова наткнувшись на его мрачный взгляд. — Надо объяснить,
да?
— Как хочешь, — уныло пожал плечами
Йорф. — Мне, конечно, интересно. Но если это такая тайна, в которую
меня нельзя посвящать…
— Потом расскажу, обещаю, — поспешно
перебил я и ринулся в коридор, в сторону душевых.
Душ здесь вообще был особым видом
искусства. Кабинки закрывались почти герметично; оказавшись в
такой, невольно ощущаешь отзвуки клаустрофобии. По движению рычага
голого купальщика окатывало мощным напором мыльной воды со всех
сторон — даже снизу, из дырочек в полу. Дальше давалось несколько
минут на то, чтобы растереть мыльную пену, и без малейшего
предупреждения следовал новый поток воды, на этот раз чистый и куда
более долгий. Тому, кто не успевал задержать дыхание, неприятные
ощущения были гарантированы.
Интересно, а у девчонок тоже так
устроено, думал я, судорожно оттирая грязь мыльной пеной. У них,
кажется, своя ванная в каждой спальне — я успел заметить
приоткрытую дверь в комнате Курвинды, когда мы к ней вломились…
Зазевавшись, я снова пропустил
момент, когда вода выстрелила со всех сторон, лишая воздуха. Хапнул
носом, поперхнулся, закашлялся. В результате, когда вышел из
кабинки, вид имел довольно жалкий — мокрый и несчастный. Побрёл к
висящему на крючке полотенцу, краем глаза заметил движение в
дверном проёме…