За окном было светло, как днём. Узкий месяц за несколько прошедших дней превратился в полную луну, и звёзды, перестав им интересоваться, словно отступили на расстояние, и каждая ярко сияла на своём месте.
Раиса, несмотря на странное изнеможение, до утра не сомкнула глаз. Она ворочалась с боку на бок и сердилась на панцирный матрас, который неустанно скрипел при каждом её движении.
Наутро тётка спросила, – тебе нездоровится, Раечка?
– С чего ты взяла?
– Да, не спала ты всю ночь. Я слышала, как ты возилась.
– Нет, всё нормально тётя. Просто луна яркая. Я в такие ночи плохо сплю.
– Ну, так это поправимо, – обрадовалась тётка, – завтра закроем ставни.
– Нет, не надо! – почему-то испугалась Раиса.
– Не надо, так не надо, – поспешила согласиться тётка, и пошла на кухню, поить молоком Артура.
Маленький смуглый мальчик с глазами черносливинами приносил пожилой женщине несказанную радость, и в душе она побаивалась, что племянница надумает вернуться в город и заберёт с собой малыша.
– Сладкий ты мой, – шептала женщина, лаская ребёнка, – какой ты славненький у нас, какой хорошенький. Пей, деточка, молочко, пей. Вот щёчки-то у тебя румяненькие стали. А то бледненький был, как полотняночка.
Артур послушно пил молоко, уплетал свежий хлеб, творог и яйца.
Тётку матери он звал бабушкой и полюбил её всем своим маленьким сердцем.
* * *
В тот вечер Раиса пошла на работу с каким-то нехорошим чувством и первым делом решила убраться на кухне.
Она вошла в помещение и в первую минуту застыла от ужаса на месте, а потом дико завизжала и бросилась прочь.
– Чего орёшь, как оглашенная? – грубо спросил, возникший перед ней, повар.
– Там, – сказала Раиса и показала на кухню, – там.
– Что там?
– Кошка… – пролепетала молодая женщина.
Весь пол кухни был заляпан кровью, а под потолком на крюке висело мёртвое животное. Вид его был ужасен – закатившиеся глаза, раскрытый рот и застывшие конечности.
– А это? – зевнул повар, – я её ножом проткнул. Она сволочь печёнку стащила, вот я её и казнил, – он громко расхохотался.
Раиса бросилась в туалет. Ей показалось, что желудок её вывернулся наизнанку. Потом она долго полоскала рот водой, пытаясь изгнать противный привкус крови.
Никифор встретил её ухмылкой, – вид у тебя бледный. Ладно, убрал я её, иди, убирайся.
– Куда ты её дел? – пролепетала Раиса.