Ужинали мы молча, прибывая каждый в
своих мыслях. Супруг сердито звенел столовыми приборами и
раздраженно пил сок большими глотками. Я ощущала, что он на грани
срыва, но, несмотря на то, что всё моё нутро было натянуто
тревогой, точно тетива, было приятно сознавать, что моя вредность
стала причиной его плохого настроения.
После вечерней трапезы муж так же
угрюмо уставился в свой телевизор, а я занялась, привычным для
своей роли в этом доме, мытьём посуды. Через десять минут зазвонил
телефон, и он поспешно поднял трубку.
«Не звони сюда! Я же сказал, что
жена вернулась домой, и с тобой у нас дела закончены! – тихим
голосом сказал он, посчитав, что я не услышу этих слов за шумом
воды из крана. – Забудь мой номер, если не хочешь, чтоб шею свернул
как цыплёнку! У нас был договор и оба его исполнили, а теперь
адьё!», – со злостью бросил он трубку.
Этот звонок серьёзно зацепил меня за
живое! Казалось бы, обиженной на мужа, мне должно было быть всё
равно. Но нет, злость и ревность сжигали меня изнутри. А всё
потому, что я продолжала считать супруга своим, а эта тварь
пыталась отобрать у меня даже то малое, что пока ещё осталось. И
если разговоры о ней казались мне чем–то абстрактным и далёким, то
звонок в нашу квартиру стал её заявлением на право обладания моим
майором и всем тем, что к нему прилагалось. Я уже рисовала в своей
голове ужасные картины, где я осталась на улице без средств к
существованию и со справкой о судимости, блокирующей мои
возможности найти себе работу.
Не выдержав, я закрыла кран и
отправилась в гостиную к супругу, который, вновь усевшись на диван,
собирался и дальше смотреть телевизор.
– Кто это был? Кто звонил в наш
дом?
– Никто! Возвращайся к своим делам
на кухне! – отстранённо ответил он, переключая каналы.
– Это любовница была, так ведь?
Муж посмотрел на меня:
– Да, это была моя бывшая
любовница.
– И ты так спокойно говоришь мне об
этом?
– Ты, видимо, забыла, что и сама
изменяла мне с Пехотинцем. Я принял тебя обратно, несмотря на
ущемлённое самолюбие, но тебе было сказано, что права на ревность
ты более иметь не будешь! Было такое? – вспылил муж и поднял на
меня голос.
– Было! – ответила я, гордо взмахнув
головой, точно не признавая своей ошибки.
– Так вот, если бы ты не сходила
налево, то не попала бы в неприятность, в которой сейчас винишь
всех, кроме себя! Никто не виноват в твоих бедах, кроме тебя самой!
Не изменяла бы мне, – не давала бы ложной надежды другому, отняв у
него которую, сама напоролась на предательство. Ты изводишь меня
упрёками и недовольством, хотя я изо всех сил пытался сохранить всё
то, что ты своими действиями чуть не разрушила. Я мог бы
отвернуться от тебя, как делают другие мужья с женами–заключенными,
но я остался верен и по–прежнему влюблён! – трясущимся от нервов
пальцем, указал он на букет с цветами. – Ты мне простить ребёнка не
можешь? Да, я, возможно, виноват, но, если бы ты слушалась меня и
ноги другому не расставляла, ничего бы этого не было, и ты сидела
бы сейчас с младенцем на руках.