В любом случае, ночь и шторм были чем-то вроде кошмара - не
можешь проснуться и, когда просыпаешься, не уверен, был он или нет,
но чувство, будто в голову насыпали песка, хорошенько встряхнули и
сбрызнули потом водой. А сейчас встает солнце в мокрой дымке, и
этот песок начинает пересыпаться туда-сюда и обнаруживаться в
неожиданных мечтах, а ты еле можешь вздохнуть, и гадкое ощущение
ползет по внутренностям, будто ты всю ночь сражался со вселенными
миров и дурацки проиграл что-то важное, да не можешь вспомнить,
что.
И вот, наконец - тишина. Утренний луч скользнул на щеку. Ро
улыбнулась сквозь остатки сна - приятно, чесслово, входить в утро,
забывая, что было и еще не помня, что будет. Последние песчинки
ссыпаются на дно часов, жуткая усталость и тошнота смазываются, и
пустота звенит внутри неожиданным чувством покоя. Передышки. Жизнь
здесь, рядом с тобой, а не где-то на расстоянии вытянутой руки,
достаточно того, что ты существуешь, и больше ничего не надо. Ни
ролей, ни...
Ро хотела повернуться на спину и с удивлением и ужасом
обнаружила на своем боку волосатую руку.
- Распутница! - тут же прокомментировала Соция, повиснув в
воздухе у окна.
Луч света жутковато пронизывал ее насквозь, как вчера меч -
несчастного двойника Нелло. Ро в миг все вспомнила. И чья рука - в
том числе. Осторожно повернула голову и похолодела от осознания -
они с Фаррелом заснули в одной кровати, поделив одно покрывало.
С ее злейшим в жизни врагом и... единственным островком надежды
на этом корабле и (пока) в этом мире. Так что... в какой-то мере и
спасителем...
Гм.
Верно, его начало безжалостно трясти сразу после свечек на
мачтах, потому он и забыл про план выкинуть надоедливую Аврору
Бореалис за борт на корм всяким сомнительным живностям. Несмотря на
смертельную опасность, исходящую от этого черного во всем, кроме
рубашки, дознавателя, он был ее единственным билетом на... это
плавание и, вовсе - жизнь в этом неизвестном мире во свечками
чистых душ на мачтах и опасными сиренами в море. Так что носом
вертеть не стоило.
А потом, пока она поправляла на нем покрывало, сморило и ее. И
было холодно, и она, забыв о манерах, опасности и банальном
недоверии, стянула половину одеяла на себя.
И теперь они лежали спина к спине, делясь теплом. Позор.
Но паника и холод накрыли Ро не из-за близости Фаррела. Она.
Далеко от дома. Безнадежно далеко.