Трава под ногами влажно поскрипывала, отдавая приятной прохладой. За домом располагался двор, до краев заросший сорняками, под сенью которых едва выглядывали овощи. Полусонные куры едва слышно квохтали в сарае. Несколько широких прыжков по протоптанной тропке — и я оказалась за оградой. Оттуда уже кинулась к ручью, быстро минуя задние дворы соседей нашего небольшого села.
Солнце всходило медленно, нехотя. Небо, еще бледное после ночи, озарял нежный голубой свет, а в воздухе висели крошечные капельки тумана. Я торопилась, прыгая мимо толстых стволов тринейр, по корнями, влажным кочкам травы и через пару десятков минут, уже порядком запыхавшись, прибежала к истоку, спугнув ласку.
Исток бил из-под земли, образовав вокруг себя огромную лужу, окруженную тремя гигантскими тринейрами. Вокруг лужи густо и высоко росла трава, незаметно переходя в частый кустарник, через который я с трудом протиснулась — ветки дергали юбку, словно пытаясь задержать. Я тоже дергала юбку, и, ругаясь на ветки, настойчиво протискивалась к воде.
Я с детства считала исток волшебным. Все началось с подруги. Маленькая большеротая Ката, которая в этому времени превратилась в пухлую маму двух близняшек, а тогда была похожа на худого лягушонка по секрету сообщила мне, что исток слышит желания.
— Волшебный! Чтоб меня зайцы загрызли, Риска! — громким шепотом поклялась Ката, тараща на меня зеленые глаза, еще больше подчеркивающие ее сходство с лягушкой. — Я попросила, чтоб баба мне купила пирог и она... КУПИЛА!
Ката сделала многозначительную паузу, свидетельствующую о могуществе источника. Я с интересом слушала. Нам было лет по восемь тогда.
— А потом я попросила исток о желтом платке — и, видишь? Видишь? — она дернула углы платка, висящего на худенькой грязной шее. — Он ПОЯВИЛСЯ. А я никому не говорила! Клыками клянусь!
Она царапнула грязным ногтем кончики клыков — левого и правого. Кату я выслушала несколько скептически, но возражать ей не стала — все же мы были подругами. Истоку я желание тогда сказала. Ката посвятила меня, как это нужно делать. Надобно наклониться губами низко-низко, прямо к бьющему из-под земли фонтанчику и прошептать желание ему в водяное ухо. Он услышит.
Не помню, сбылось ли то первое желание: потом я просила у истока многого. Но некоторые желания действительно неведомым образом исполнялись. Я желала сладостей — и сердитый Аний вдруг угощал нас медом. Просила, чтобы меня миновала беда — и задира, держащий в напряжении всю округу, словно не замечал меня. Просила дождя — и тучи затягивали небо, стоило только немного подождать. Все это полностью убедило меня в том, что исток действительно волшебный. С одной оговоркой: если я говорила свое желание кому-нибудь еще, оно почему-то не исполнялось. Я сделала вывод, что исток обижается, когда говоришь не только ему. Так, он не вернул мне отца, а я действительно молилась не только истоку; не излечил мать; не заставил Арея обратить на меня внимание — напрасно я судачила о нем с подружками. Арей-то теперь уже женатый, даже помечтать не о ком...