— Уйди! — выкрикнула, злясь. Сразу повернулась спиной. Мужчина только присвистнул. В то же мгновение поняла, что сплоховала: сорочка-то высоко на заду смотана!
Завизжав и завертевшись, я завопила. Пока поспешно вылезала из лужи, провалилась по щиколотку в яму. Грязь смачно хлюпнула, влюбленно засасывая стопу, и я потеряла несколько секунд, пытаясь выдернуть ногу.
— Уйди, уйди! — я махала мужчине свободной рукой. — Не смотри! Отвернись!
— Я дурак что ли не смотреть? — удивился он. Отворачиваться не стал, но глаза вроде как спрятал. Зато потянулся к моему платью, оставленному на траве. Взял. Криво улыбаясь, нагло помял пальцами.
— Напугал? Прости, красавица. Пугать не хотел, — доброжелательно произнес мужчина, снова поднимая на меня прозрачные серые глаза.
Закрываясь, я прижала руки к груди, выбираясь из воды.
— Не смотри же!
Он опять опустил глаза.
— Я воды глотнуть заглянул. А тут ты... Затаилась ниже травы, как кувшинка на глади. Что делала там? — мужчина спрашивал с интересом. И снова бесстыже пялился!
У него глаза совсем не опускаются что ли?! Напугал, конечно, хвост барсучий! И желание к истоку испортил! Все счастливо-беззаботное настроение испарилось, уступив место настороженной опаске и горячей стыдливой неловкости.
«Опасный или нет? Что сделает?»
— Купалась, — соврала, не успев подумать, что надо бы сказать про «не его дело».
— Ага, — он явно не поверил. — Не мелко? Или ты... не все купаешь?
Прозрачные глаза Волка глядели нахально, взгляд то и дело сползал вниз — на грудь. Отвечать я не собиралась. Торопливо выбежав из воды, я дернула из мужских рук свое платье.
— Отдай! — заранее оскалилась, боясь, что не отдаст или еще что похуже.
Не двигаясь с места, мужчина платье придержал, но пальцы все же разжал, позволил забрать. Глаза его смотрели странно: не сколько весело, сколько сурово, даже печально... Сквозило в лице что-то неуловимо знакомое, но разбираться с этим у меня не было времени. Быстро схватив платье, я со всех ног припустила вон, подгоняемая страхом и стыдом. Платье надевала на ходу. Бандит, слава Порядку, меня не преследовал, от чего испуг, резко вспыхнувший в крови, стал медленно развеиваться. Вслед донеслось бодрое: