— Несчастный случай, — посочувствовала Бёрк.
— Судьба-а-а… — не согласился тролль. — Хорошо хоть деньги остались целы. Я теперь единственный хозяин им. Авгит бездетный, выходит, я наследником его буду.
— Что-то я не приметила у вас кошеля, — не поверила Лучана.
Тролль наверняка все врет и про товар, и про удачный торг.
— Так не дурак с тобой рядом сидит, а торговец со стажем. Опыт! — Варди многозначительно помахал пальцем. — В тайнике припрятаны. В днище телеги есть такой.
— Не боитесь нам это рассказывать? — Лучана сощурила глаза.
— А чего? Порешите меня, что ли? — Тролль громко захохотал, отчего усы у него стали дыбом.
— Ну… — опешила Лу. — Нет, но вдруг… Ведь мы мало знакомы.
— И куда ты с деньгой подашься? — спросил Варди. — К себе на хутор? Пустят тебя?
— Ну ладно, — зло согласилась Лучана, — мне они ни к чему. А вот она? Ночью по горлу хвать — и ходу.
Бёрк беззвучно открывала и закрывала рот, не зная, как реагировать на такие подозрения.
— Она? — Тролль еще громче захохотал, отчего щеки его сделались пунцовыми. — Она и гоблина-то со слезами прибила. А меня? Ты посмотри, какой я хороший. Разве у такой доброй оборотницы разинется пасть? Нетушки. Так что знайте, девки, деньги у меня есть и спрятаны они в днище телеги…
Лучана недовольно фыркнула на троллью выходку. Дурак! Какой доверчивый. Ну и пусть треплется. Может, язык прищемит.
— …Ну теперь все, приключениям конец, — отсмеявшись, продолжил философствовать тролль. — Не буду больше рисковать. Выплачу закладную за дом и заново открою лавку в городе. Осяду… Старый уже. Буду потихоньку торговать…
— И чем решил теперь торговать? — скорее из уважения, чем из любопытства, спросила Бёрк.
— Как и раньше, орехами разными, приправами, пряностями, — с Жар-городом перечислял Варди. — Ну и сладостями, конечно. Пастила, лукум, мед, — загибал он пальцы. — Были в моем ассортименте и орехи водяного мака, но давно. Сейчас и не укупишь его — редкий и очень дорогой. Чуть ли не на вес золота идет. Хотя с прилавка сметают — будь здоров!
— Не слышала о таком, — мотнула головой Лучана. — Водяной мак?
— А я ела, мне Гелиодор приносил, — поделилась воспоминаниями Бёрк. — Так давно это, кажется теперь, было, как будто в другой жизни…
Она загрустила и сникла. Всегда, как только её посещали мысли об оборотне, душу грызла черная тоска. Хотелось обернуться волчицей, свернуться калачиком и тихо подвывать, уткнувшись носом в пушистый хвост. Поэтому Бёрк отгоняла воспоминания о счастливых днях.