— Угу, — отозвалась, мне было всё равно, в каком платье я пойду
в шатёр к пугающему меня мужчине.
— И жилет в тон рядом лежит, — обрадованно воскликнула девушка,
вытаскивая стёганую куртку с меховой опушкой по краю, — к вечеру
похолодает, да проклятый туман наползёт, в нём завсегда теплее. А
сундуки все ваши приказали закрыть и до приезда вас к ним не
подпускать.
— Хм… Мэри, расскажи, какая я? — едва слышно прошептала, прежде
опасливо оглядевшись.
— Красивая, — не задумываясь, ответила служанка, тут же добавив,
— только аки тростиночка, дорога-то вымотала, ещё этот вас кормить
запрещал, да вы и сами отказывались.
— Я не о том, почему я с дядей спорила?
— Так, вы ж любимицей отца были, госпожа, он вам всё дозволял.
Вы с братьями и на охоту, и с лука, и зверя дразнить. Матушка ваша
родами ушла, младенчик за ней следом отправился, вас совсем крохой
оставила, некому было присмотреть. Вот вы и не привыкли слушать
мудрых женщин, всё по-своему делали.
— А ты, откуда знаешь, ведь ненамного меня старше?
— Так, тётка моя давно у вас кухарит, вот она и рассказала. Одну
её вы слушали, да к сумасшедшей Лорсе бегали, она вас травам учила
и раны вскрывать.
— Я лечила людей? — изумлённо спросила я, с детства боящаяся
крови и от её вида, тут же падающая в обморок. Правда, человек ко
всему привыкает, вот и я за время болезни перестала реагировать на
алую жидкость, но всё же сомневаюсь, что смогла бы копаться в
ранах, как это делала Таллия.
— Нет, что вы, — звонко рассмеялась девушка, забираясь ко мне в
повозку, — негоже её светлости простолюдин лечить. Вы с нами и не
разговаривали, это сейчас на меня смотрите, а всю дорогу мимо
проходили.
— Ясно, — кивнула, привычно прикусив нижнюю губу, делая так
всегда, если сильно встревожена, и продолжила выяснять подробности.
Из ответа служанки я так и не поняла причины спора с дядей и
поспешила уточнить, — а с графом почему ругалась?
— Так, вам же никто не указ был и дозволено всё. А как отца и
братьев ваших казнили, вас в комнате заперли, граф в замке
приказывать стал, вы и взъярились. Да только он в своём праве, ваша
светлость, король ему землю отдал и графство ваше тоже.
— А за что отца казнили? — спросила и едва успела заметить
мелькнувший страх на лице Мэри, как девушка, широко всплеснув
руками, протараторила: