— Ну что, гуки? — я с улыбкой вошел в лобби, где команда
отдыхала после очередной тренировки. — Не хотите ли размяться и
зомбей погонять?
Изменения в их телах тоже подходили к финалу. Теперь вместо
новусов-гибридов, большинство из которых застряло на второй-третей
ступени, передо мной была команда, равная по силам любой Структуре
функций. А во многом — за счет отсутствующих у функций возможностей
— превосходившая их.
Осталось только проверить возможности детишек в боевых условиях.
И зомби — то есть Обжоры, конечно же, — подходили для этого просто
идеально.
— Черт! Давно пора! — в разнобой закричали ребята.
— То есть, как это — согласовал? Он просто сказал, что ему нужно
съездить размяться, и ты его выпустил? Просто выпустил, да? Федор,
это как, мать твою, вообще понимать? Ты маршал или идиот?!
Самодержец российский рвал и метал. Орал, чего не позволял себе
уже много-много лет. Хамил одному из своих друзей, чего не делал
вообще никогда. И абсолютно не думал о последствиях. Вот уж
действительно — Иван Польских! Казалось бы — обычный пацан, но
только ему удалось довести главу крупнейшего в мире государства до
такого постыдного состояния. И даже без личного присутствия!
А ведь когда Кузнецов впервые привел паренька к императору, еще
про себя посмеялся с их отношений.
“Учитывая насколько я хочу тебя придушить, ты точно тот самый
Лях”. — сказал тогда Стрельницкий.
Маршал подумал, что это какая-то старая шутка на двоих, из тех
еще времен, до Вторжения. Но теперь видел, что никакими шутками тут
и не пахло. Парень обладал не только уникальным типом, но еще и
мог, как никто, выводить из себя сильных мира сего.
Даже ему самому эта поездка не нравилась. О чем он Ликвидатору и
сказал. Мол, нужно ли так рисковать? Да и план ты обещал императору
представить как раз к этому сроку. Наглец же ответил, что о своих
“добровольно взятых на себя обязательствах” он помнить, но пока
рассказывать не о чем. Что действительно сейчас важно, так это
испытать Структуру в боевом выходе. Поскольку это является важной
частью плана.
На замечание о том, что подобное поведение разозлит царствующую
особу, Пичуга (или правильнее называть его Польских?), зевнул и
выдал абсолютно не верноподданническое: “Ну, поорет”.
— Позвольте все же узнать причину вашего гнева, ваше
императорское величество?