— Риша, я почти здорова, — видя мои
метания, отозвалась мама. — Пусть мне и не вернули
моего иллами тьмы, но магия свободно струится по телу.
— Иллами? — выцепила незнакомое
слово.
— Феникс. Твой феникс — иллами тьмы.
— Мама смотрела напряженно. — Вы уже успели познакомиться?
— Почти. Представились друг
другу.
— Хорошо, значит твой иллами мудрый и
позволил мне самой тебе обо всем рассказать. — И она замолчала,
явно подбирая слова.
Я не торопила. Глупо торопить. И так
ясно, что я не Марина Иваненко, а какое-то иное существо, судя по
всему, вообще не с Земли. Как и мама не Раиса, а… как там мужчина
говорил, Равьела? Наверняка объяснение тяжело ей дается. Но я
подожду, торопиться некуда.
— Что ж, начнем с главного. Я —
старшая дочь рода Вольного Ветра, семнадцатого по старшинству
в нашем
мире, который зовется Тантерайт. Всего великих родов
тридцать. Мое истинное имя — леди Равьела Амарель тер Винд тан
Аргхарай.
Охренеть! Уставилась на маму, как
удав на кролика. Как она вообще это выговорила?
— Вижу, ты впечатлена, — усмехнулась
мама. — А теперь по порядку. Приставка «тер» в моем имени указывает
на род, от которого я веду свое начало, приставка «тан» — на
семейный статус. Если он есть, называется фамилия мужа.
— А второе имя? Указывает на
предка?
— Верно. Таковы правила именования.
Амарель была моей прабабкой, очень талантливой хранительницей.
— Значит, ты замужем.
Я вздохнула. Нет, я в курсе, что дети
не из капусты берутся.
Но мама никогда не обсуждала со мной
моего отца. Не то чтобы тема была запретной в нашем доме, однако
маме становилось физически плохо, когда она заговаривала о нем,
поэтому я никогда и не расспрашивала.
— И да и нет, Риша.
— Как это?
— Все очень сложно. — Мама потерла
переносицу. — Пятьдесят три года назад я вышла замуж за твоего
отца. Это был договорной брак. Так принято между высокими
родами.
Сказать, что я опешила, — не сказать
ничего. Пятьдесят три года назад? По паспорту маме всего тридцать
восемь! Я всегда считала, что она родила меня на третьем курсе
вуза, а отец, позабавившись с доброй и красивой девчонкой, бросил и
ее, и плод любви, меня то есть. А так как я родилась болезненной,
маме поначалу пришлось очень тяжело, даже в школу пошла не как все
дети, а в возрасте восьми лет.
Мамин взгляд был понимающим и вместе
с тем виноватым.