Златка вновь отвлеклась, оставив без ответа последний
вопрос.
— Хочу проделать кое-какие опыты, — поделилась она планами. —
Вернемся домой, сами все увидите.
Прозвучало именно так — «домой».
— Так вы для этого перед выходом из Бостона оставили все аптеки
без химических реактивов? — догадливо запыхтел сзади де Брюэ.
— И не только, — подтвердила девушка. — У меня даже перегонный
куб есть… — Экономя дыхание, она остановилась, обернулась и, не
удержавшись, хвастливо добавила: — Я запасливая мадемуазель!
Француз, насмешливо хмыкнув, промолчал, растирая перчаткой
заиндевевшие брови.
В селение вошли ночью следующего дня. В обычно спокойном лагере
лакота-сиу царил переполох: с воинственными криками носилась
ребятня, с сумрачными лицами сновали между вигвамов местные скво и
в отдалении, у Священного шеста потрясали томагавками молодые
индейцы. Лишь вожди были невозмутимо спокойны и молчаливы.
— Что случилось? — обеспокоено спросила Златка у проводника.
Кислая Лепешка ловко выцепил за ухо чумазого краснокожего малых
лет и задал короткий вопрос. В ответ прозвучала возмущенная тирада,
сопровождаемая яростным размахиванием рук.
— Будем говорить или в молчанку играть? — не выдержав, она
прикрикнула на индейца.
Внимательно посмотрев на нее, Кислая Лепешка глухо
промолвил:
— Ты была права, Утренний Цветок. На равнину пришли чужаки.
И выхватив из-за пояса томагавк, разразился радостным
воплем.
Глава шестнадцатая
Неправильные были гишпанцы. Кислая Лепешка — лучший толмач
племени — понял это сразу. Они не предлагали бусы и зеркала, не
меняли порох и свинец на пушнину. Молча сидели. Ждали, что скажет
вождь. А то, что это гишпанцы, молодой индеец догадался тотчас,
едва они вошли в стан незваных пришельцев. Чужие они. Франков и
инглизов он вдоволь повидал, а эти другие. Но не
монахи-францисканцы (про тех наслышан был), а воины. Суровые и
жестокие. Как и сами сиу.
Седой Вепрь на переговоры не пошел, отправил Желчь. Он еще не
стар, и иней не присыпал его косу, но уже вождь — итанчан. И не
просто вождь, а вичхаша-вакхан — шаман. Его не проведешь. И речь у
костра он вел мудрую, неспешную.
Гостям на Равнинах всегда рады. Если они пришли с чистым
сердцем. И добрым товаром. Но погостили — и хватит. Пора в обратный
путь. Нельзя на этих землях форт возводить. И в Священные горы
нельзя чужакам. Табу.