— Кто будет устами рока? — утробным голосом вопросила она.
— Позвольте мне, — криво ухмыльнувшись, вызвался де Брюэ.
Костилье зябко поежился.
Фокус был прост и эффектен. Непременным условием является умение
заговорить и запутать разыгрываемого, который при этом остается в
полной уверенности, что выбор сделан им добровольно.
— Итак, мой яхонтовый, слушаем внимательно, отвечаем быстро, —
подражая вокзальной цыганке, пропела Златка. — В колоде два цвета:
черный и красный. Выбираем один, другой откидываем.
— Черный, — быстро ответил де Брюэ.
— Хорошо, — затараторила девушка. — Красный отбрасываем, черный
оставляем. Черный цвет состоит их двух мастей: треф и пик. Какой
будет выбор.
— Пики, — после секундного замешательства последовал неуверенный
ответ.
— Прекрасно. Пики отбрасываем, остаются трефы. Теперь,
бриллиантовый мой, делаем следующий выбор: картинки или низшая
масть?
— Картинки.
— Отлично! Значит, отбрасываем низшие карты, оставляем картинки.
Дальше… у нас остались валет, дама, король и туз. Делим по парам —
старшие и младшие. Что выбираем?
— Младших.
— Очень хорошо! Младших отбросили, оставили старших. Сейчас
самое трудное…
На мгновение переведя дух, девушка понизила голос:
— В колоде у нас остались туз и король. Так?
— Так, — в один голос ответили мужчины.
— Масть помните?
— Трефы, — заворожено прошептал Костилье.
— Ваш выбор?
— Туз! — выдохнул де Брюэ.
— Откройте верхнюю карту! — устало приказала Златка.
На зеленом сукне трефовым тузом замерцала призрачная звезда
короны зарождающейся империи.
Глава девятая
Бабочка взмахнула крылом. Весьма мерзкое создание, к слову
сказать. Машет крыльями где-то у себя в Бразилии, а бурю пожинает
крестьянин Рязанской губернии, со страхом наблюдая за шквалистым
ветром, рвущим в клочья соломенную крышу глиняной мазанки. И
капусту жрет беспрестанно. Бабочка, естественно, а не крестьянин.
Ибо только соберется расейский дехканин постных щец сварить, ан,
нет — кочана-то словно и не бывало.
И в этом мире вредное создание внесло свою лепту. Доподлинно
неизвестно, чьи действия послужили тому причиной, но факт остается
фактом: бабочка истории, взмахнув крылом, сжала спираль, сблизив на
мгновение витки времени. Бунт, коих на Сечи случалось по десятку за
год, неожиданно перерос в полновесное восстание.
Краковский епископ Каэтан Солтык выступил на сейме с пламенной
речью, нашедшей поддержку среди противников Станислава
Понятовского, ставленника российского престола. Суть речи была ясна
и понятна последнему забулдыге: Польша для поляков, а каждый поляк
— католик. Несогласных просим удалиться. Король получил плевок в
лицо, и Россия немедленно ввела на Правобережье войска. Князь
Репнин, полномочный посол в Варшаве, арестовал епископа и его особо
рьяных сторонников.