Атаман его вешать не стал. Может, не хотел портить аппетит перед
завтраком, а может, качка была тому виной: волны стали круче,
корабль кренился с боку на бок, и вид болтающегося тела на мачте
мог вызвать приступ морской болезни у кого угодно. Казнь не
состоялась. Гонта лишь глянул насуплено и хмуро процедил:
— Если начнется буча, выкину за борт всех… вместе с тобой.
Данила скорчил виноватую физиономию, покаянно вздохнул и
отправился в обход по кораблю. Получив по дороге пару одобрительных
хлопков по спине от ухмыляющихся казаков и несколько откровенно
завистливых взглядов, сотник, мысленно чертыхнувшись, спустился на
нижнюю палубу к матросским каютам. Нырнув в полумрак корабельных
недр, он нос к носу столкнулся с паном Ляшко.
— Твоя затея? — вместо приветствия, сухо осведомился Данила.
— То, проше пана, не я, — ехидно ответил шляхтич, расплываясь в
довольной улыбке: — Це была панночка.
— Тьфу на тебя! — в сердцах сплюнул сотник. — Ясен пень, что не
ты… и не Лисица… — зябко поежившись и бросив подозрительный взгляд
на ясновельможную грудь, озабочено спросил: — И что теперь
делать?
— Не разумеешь? — радостно заржал пан Ляшко. — Могу
подсказать.
— Иди к черту! — беззлобно посоветовал Данила, сплюнув на
дощатый настил, и поинтересовался: — Лисицу не видел?
***
Изменился Данила. Сильно изменился. Раньше простой казак был,
бесхитростный. А ныне сотник войсковой — бунчуковый, не наказной.
Лисица всегда за друга горой стоял, а теперь тем паче — кому хошь
за него глотку перережет. И не потому, что он сотник и колдун, а…
Просто Данила знает, как по правде. По старой Русской Правде.
Лисице про нее бабка еще сказывала, но он не шибко-то ей и
верил. Закон в Сечи простой: что с бою взято, то твое. Серебро,
оружие, девки. Хочешь — продай, а хочешь — сам пользуй. Когда Умань
брали, много казаков полегло, но и добыча была немалой. Однако,
Данила запретил полон брать. Сказал, что на Руси неволи раньше не
было. И он не дозволит.
Десяток роптать начал, но Метелица быстро порядок навел. У него
рука крепкая, не забалуешь. И ведь прав оказался характерник! Когда
шляхта панцирная ударила, только кони верные спасли от гибели
неминуемой. А кто за ясырь свой держался, легли под саблями. Все до
единого.
Еще сказал, что повесит каждого, кто девку силой возьмет. Ему-то
что за нужда? Всегда так было. Ну, да ладно — он знает, что
говорит. Когда другие казаки жидов вешали — тайники искали — Данила
пообещал голову отрубить каждому, кто на безоружного саблю
поднимет.