Когда до коней черед дошел, выяснилось, что грошей на них не
хватит — дорог за морем скакун, не по мошне. Данила тогда Лисицу
отправил платья купить индейские (индейцы — это татары местные) и
переодеть в них полусотню. Бойцов отбирал безусых, молодых.
Размалевал казаков (словно дьякон пьяный, войско со смеху животы
чуть не надорвало) и в набег отправил.
Пять сотен голов с собой привели. И солдат английских. Но это не
вояки. Пальнули пару раз по ним из кустов, они и побежали, как поп
за поросем…
М-да, свинка сейчас не помешала бы. Лисица вздохнул. Желудок
отозвался радостным бурчанием. Предвкушал.
— О чем задумался, пан сотник? — могучий хлопок по спине вывел
казака из раздумий, едва не опрокинув его на землю.
Зубы скалит ясновельможный брат. Он-то бунчук уже давно получил,
привык к нему. А Лисица лишь вторую неделю в наказных атаманах,
Данилу подменяет. Скрутила колдуна лихоманка болотная, десятый день
в горячке лежит. Ну да, бог не выдаст, свинья не съест. Кстати, о
свиньях…
— Не пора ли на ужин? — озаботился Лисица, шумно втянув морозный
воздух. Взглянув на темнеющее небо, подернутое облачной дымкой, он
произнес: — Караул еще проверять.
— Да что с ним станется, — беспечно махнул рукой пан Ляшко. — Не
украдут, чай! — и гулко расхохотался над собственной шуткой.
Лисица осуждающе покачал головой. Неделю назад прибыли послы от
местного племени. Три морщинистых старика с татуированными лицами.
С ними конный десяток молодых воинов: краснокожих, невозмутимых,
надменных. Переговоры закончились ничем. Индейцы дали семь дней на
сборы. Это земля их предков, и Великий Дух не дозволяет бледнолицым
строить здесь свои хижины. Семь дней, иначе… Что будет иначе, ясно
было и без слов. Данила в ту пору уже хворый был, едва на ногах
держался. Молчал больше при встрече. Гонта осерчал тогда без меры,
послам отказал жестко. Зря он так. Лучше бы просто прирезал.
Индейцы стерпели обиду молча. Сидели с каменными лицами, словно
истуканы. Ни один мускул не дрогнул. Лишь молодые воины побледнели.
Но тоже ни слова не молвили. Лисица вспомнил об этом с невольным
уважением — казаки в такой ситуации глотки порвали бы. И свои и
чужие.
— Сегодня срок истекает, — напомнил он шляхтичу.
— Ну и что? — безразлично пожал плечами пан Ляшко. — Дикари они
и есть дикари. Ни пушек, ни ружей — одни луки со стрелами.
Незамеченными не подберутся — до гор три версты, вокруг равнина…
Через месяц-другой форт достроим, сами к ним в гости
наведаемся.