«Какой извращенец женится на
ребенке?», – мрачно подумал
Валерка, рассматривая худенькие ручки и кривые ножки, на которых
покачивалось теперь уже его тело. Рассматривал он в перерыве между
маканием головой в кадушку, так что рассмотреть удалось не так уж и
много. Но увиденное не радовало.
С тоской вздохнул, вспомнив тело
свое, которое хорошо кормил и регулярно водил в качалку.
«Я уже взрослая, мне уже двенадцать.
Я уже уронила первую кровь и могу идти замуж», – ответил девичий
голос в голове.
«Еще скажи, что ты хочешь туда…» –
предположил парень и походу угадал. Девчонка грустно вздохнула и
заревела. Валерка еще никогда не давился слезами в собственной
голове. Ощущения были странными.
Тут к нему опять подступила баба с
какой-то зеленоватой массой. Именно она щипала глаза.
– Ох, долго мы, – вздохнула вторая
баба. – Барыня ругать будет. Вроде бы отмыли? Может, попарить
успеем?
– Некогда, – отозвалась третья. –
Давайте волосы отваром прополощем да в горницу пойдем. Еще работы
непочатый край.
– А может, все ж попаримся? – пискнул
парень. В бане было не слишком жарко, и кожа его покрылась
пупырками. Да и вообще париться он любил.
Бабы опять странно посмотрели.
– Ты же, деточка, никогда не любила
париться.
– А теперь люблю…
Но вместо ответа его вновь окунули в
кадушку.
Первый опыт мытья волос Валерке не
понравился. Может быть, дома, в ванной, с нормальным шампунем да с
кондиционером было бы и приятнее, но сейчас в полухолодной воде и с
мылом, нещадно щиплющим глаза, ощущения были отвратительными. И
зачем только эти длинные волосы кто-то придумал?!
– Расскажите мне, что происходит, –
жалобно протянул Валерка. – Пожалейте сиротинушку.
– О! – возрадовалась тетка, –
память-то возвращается. Не зря говорят, что банька-то верное
средство при любой хворьбе.
– Там ее вроде бы топят, – не удержал
парень язык за зубами. – А тут холод жуткий. Сейчас вот как заболею
и не смогу замуж.
– До полудня не успеешь помереть, –
отозвалась баба. – А после уж не важно будет.
– Будь покорна, все, что муж велит,
все-все делай. Слава про него худая идет, и то, пять жен
схоронил.Да только добрым словом и покорностью любого
мужика умаслить можно, – сказала правая баба и помогла Валерке
отжать волосы. Мокрыми они собрались в очень небольшой пучок на
голове.
– Пять? – пискнул Валерка. – А я,
стало быть, шестая?