– А может, и четыре, – почесала
средняя баба в голове, прямо через платок. – Вроде пятая не
венчанная была, наверно, это не считается.
– Спасибо, сейчас вот прямо легче
стало, – отозвался парень, но тетка сарказма не уловила и
одобрительно сказала:
– Конечно, ты же венчанная станешь,
боярыня настояла, чтоб все честь по чести, никак не сенную девку
замуж выдает, а племянницу любимую, доченьку сестрицы покойной. Так
что, глядишь, и не помрешь. А хоть бы и не сразу.
– Да вы с ума сошли? – вскипел
Валерка. – Да вы посмотрите на меня, мне годочков-то сколько? Разве
можно такую мелкую замуж, да у меня сест… – он торопливо прикусил
язык.
– Возраста ты брачного достигла, –
отбрила баба, – а что выглядишь плохо, так матушка твоя тоже до
самой смерти худа была. Странно, что ее такую вообще сосватали.
– Может, не надо? – жалобно пропищал
Валерка.
В голове продолжались рыдания. Ни о
каком конструктивном диалоге речи не могло и быть.
«Все же я умер. Нет, я просто в коме,
лежу, опутанный проводами, и добрый доктор колет мне наркотики.
Поэтому у меня такие странные глюки».
«Кто такие глюки?» – голос в голове
приостановил рыдания и спросил между всхлипами.
– Это видения, – пояснил Валерка
шепотом. – Красивые такие. Или не очень.
– Ничего, мы тебя в два сарафана
обрядим, косу накладную приладим, как раз в конюшне кобылка похожей
масти обретается. Тоже станешь красивая.
Голос в голове начал истерично
смеяться.
– Да пофигу на красоту-то, –
отозвался Валерка. – Меня первая брачная ночь сильно волнует. А
нельзя ее отменить? Или перенести на попозже?
– Ой, да все девки перед этим так
думают. Ты, главное, не сопротивляйся, ляг ровненько, муж твой сам
все сделает. А там, глядишь, понесешь ребеночка, да и выживешь.
– Где ж я так нагрешил-то, –
пробормотал Валерка, но баба услышала:
– Что ты там бормочешь?
– Молюсь я.
– Вот и правильно. Кажись, в себя
начала приходить. Вот и славно. Давайте помолимся все!
– Некогда, – воспротивились две
другие. – После помолимся. И за здоровье помолимся, и, ежели что,
сразу за упокой.
Валерку быстро завернули в отрез
ткани и, придерживая, повели обратно в горницу на второй этаж.
Сейчас стало несколько светлее и удалось рассмотреть и перила,
украшенные затейливой резьбой, и деревянные полы, натертые чем-то
скользким. Впрочем, все это
великолепие было немного грязноватым.