Дом казался душным и тесным, навязчиво пахло пригоревшей кашей. Маменька строго отчитывала кухарку. Хотелось выйти на заснеженную мостовую, глотнуть свежего воздуха. София испросила разрешения нанести утренний визит Дашеньке, ведь ей совершенно необходимо дать подруге свою тетрадь с маменькиными советами.
Маменька любила наставлять дочь. Она настаивала, чтобы та записывала рекомендации по ведению хозяйства в специальной тетради. И не видела ничего плохого, если этими советами воспользуется подруга дочери. София победно улыбнулась. Она спрятала тетрадь в муфту и вышла на улицу. Мороз разрумянит её, придаст глазам блеск и вернёт уверенность. А если Владимир приедет просить её руки в её отсутствие, так это ещё и лучше. Пусть ждёт.
Мороз щипал щёки, и хотелось спрятать лицо в муфту. Хрустел под ногами снег. Крупные снежинки норовили усесться на нос. Софи совсем недалеко отошла от дома, когда рядом с нею остановилась карета. Приоткрылась дверца, и весёлый мужской голос сказал:
— Дорогая, я уже отчаялся дождаться вас этим утром! Ну что же вы? Садитесь скорее. Вон как щёки разрумянились от мороза. Вы же совсем замёрзнете!
София удивлённо посмотрела на говорившего. Это был пожилой мужчина, который смотрел на неё на балу. Синяя Борода, как называла его Дашенька. Колдун. Что ему нужно?
— Ну что же вы, Софи? — нетерпеливо спросил он.
София собралась вежливо отказаться от посещения кареты, но неожиданно для себя самой подала руку и вошла внутрь. Села.
— Ах, вот и славно! Гони, голубчик! — крикнул седовласый господин кучеру и заботливо укрыл ноги Софии шерстяным одеялом. — Ехать далеко, я не хочу, чтобы вы простудились. Боже, как вы хороши, Софи! Боюсь, мне не удержаться! Но ведь вы не будете возражать. Вы никогда не будете возражать, — уверенно сказал он.
София смотрела на него, и ей казалось, что она провалилась в сон. Экипаж покачивался убаюкивая. Хотелось вскочить и убежать, но ноги не слушались. Хотелось закричать, но губы не разжимались. Она могла только смотреть на него. А он улыбался счастливой улыбкой победителя. Наверное, такая же улыбка сияла вчера на губах Софии, когда она смотрела на Дашеньку и думала, что забрала у неё жениха.
— Меня зовут Кассий. Отныне я ваш муж, Софи. Мы повенчались в церкви в присутствии ваших родителей. Вы любите меня, дорогая. Теперь вы принадлежите мне, как принадлежит мне ваша душа. Душа, которую вы отдали мне добровольно и навсегда, — сказал он.