В проклятый Кенгьюбери.
Она потерла руками лицо. С каждым разом возвращение давалось все
сложней.
Уна доплелась до ванной, плеснула в лицо воды. Смотреть в
зеркальное отражение не хотелось – слишком разительна будет
перемена между ней настоящей и утонченной королевой Благого Двора
из вызванных пыльцой иллюзий. Да и чего она там не видела?
Очередная невыразительная девушка с невыразительной судьбой и
глупыми мечтами, которые все равно никогда не сбудутся.
Сердцевина оставленного на грязной столешнице деревянного
медальона ярко сверкала – кто-то пытался ее дозваться. И гадать не
стоило, кто. Уна уже опаздывала на работу. Блеклые волосы спешно
завязала в хвост, хоть как-то приукрасила лицо макияжем, на
стройное тело (главное и, пожалуй, единственное ее достоинство),
натянула узкое и максимально открытое красное кожаное платье.
Портал-зеркало ей не потребовалось. Уна жила в Ямах – квартале,
печально известном на весь Кенгьюбери. Здесь же находился и клуб
«Дьяволицы» и подобные дешевые притоны. В жилых домах обитали люди,
которых можно было окрестить одной фразой: «Не повезло». Не повезло
найти хорошую работу, родиться в богатой семье, появиться на свет с
сильным даром или развить имеющийся, поскольку не нашлось денег на
достойных учителей.
К Уне относились все три пункта. Был еще и четвертый – с
внешностью не подфартило. Потому она работала в «Дьяволицах», а не
в знаменитом «Дурмане», куда, по слухам, нанимали вейл или просто
чертовски красивых, искусных и гибких танцовщиц. Ей бы денег на
«перекройку» – иллюзора третьей ступени, который бы
подкорректировал лицо. Но все заработанное уходило «на прожить»… и
на пыльцу, без которой эта самая жизнь становилась просто
невыносимой.
Дойл, ее начальник, рвал и метал. Как только Уна вошла в клуб,
подлетел и схватил за руку. Уна скосила глаза – останутся синяки,
что красоты ей не прибавит.
– Где тебя черти носят? – прошипел Дойл. Жирные щеки тряслись от
гнева. – На сцену, живо.
Грубо подтолкнул в направлении двери, за которой скрывались
гримерки. Громко сказано, конечно, скорей, это были захламленные
подсобки с зеркалами. Пахло дешевыми духами, сидящие в комнате
танцовщицы (все ярко накрашены и почти раздеты) вели бессмысленную
болтовню. Здесь ни у кого почти не было подруг. Во всяком случае,
из клуба. Но объединяло их всех одно – желание увидеть однажды эту
мифическую «красивую жизнь».