— Она… — робко пытается вмешаться Шури, чуть протягивая руку к
дочери. — Может, она просто…
— Пусть пока помолчит, — неожиданно мягко говорит Баракиэль, и я
замечаю, как Шури слегка удивлённо приоткрывает рот, но
соглашается. — Я понимаю, Акено. Если бы я был на твоём месте,
возможно, я бы тоже не хотел смотреть мне в глаза. Я не могу
требовать, чтобы ты…
Он осекается. Похоже, даже привычному к стрессам и войне
вице-генерал-губернатору не так-то легко ладить с собственной
дочерью, которая испытывает к нему такие смешанные чувства.
Минуты тягостного молчания тянутся, словно густая патока, и
кажется, что звук собственного дыхания разносится громче, чем
голос.
— Я… — пытается заговорить Акено, но тут же умолкает, будто
просто не находит слов. Она берёт себя в руки, и её дыхание заметно
тяжелое. — Я… боюсь, что, если начну говорить, то…
— То что? — с надеждой спрашивает Баракиэль.
— Скажу что-то… неправильное, — наконец отвечает она. — Или
обижу тебя, маму…
— Обижать нас не за что, — мягко отвечает Шури, поднимаясь и
осторожно касаясь плеча Акено. — Говори, что думаешь и
чувствуешь.
Я смотрю на них со стороны. И возникает ощущение, будто нахожусь
на чьём-то откровенном разговоре, куда случайно затесался.
Акено дёргает плечом, чуть отстраняясь от матери, но это скорее
нервный жест, чем желание оттолкнуть её.
— Я… не знаю, как тебе сейчас простить, — говорит она наконец,
всё ещё не смотря на отца, но уже не отворачиваясь с той упрямой
решимостью. — Я понимаю, что у тебя были дела… я всё понимаю. Но…
каждый раз, когда я думала о тебе… о том, как ты не был там, чтобы
помочь маме...
Она сжимает кулаки и судорожно вздыхает. Глаза её чуть
увлажняются, но она упорно не позволяет слезам катиться по
щекам.
— Мне было страшно. Мне было обидно. Я чувствовала себя…
проклятой. Ненужной.
Тишина режет слух, но в ней слышится облегчение — наконец-то
Акено сказала хотя бы часть того, что копилось в её душе.
Баракиэль, похоже, пытается подобрать слова, но не может.
— Я… заслужил твою обиду, — тихо говорит он. — И, если
потребуется время, чтобы ты смогла мне вновь доверять — я готов
ждать. Хоть всю жизнь.
Слова повисают в воздухе. Азазель еле заметно выдыхает, словно
до этого момента затаивал дыхание. Шури делает осторожный шаг к
мужу и аккуратно кладёт ладонь ему на руку.