Мы с Алике вышли на улицу, сбежали с терпа, на котором стоял
дом. Древний земляной вал много столетий служил защитой от
наводнений, возвышаясь метров на семь над уровнем моря. Впрочем,
дамбу уже лет как двадцать не прорывало.
– Что-то не вижу никакого наводнения, – заметил я.
– Вряд ли бы Цилли ошиблась насчет этого. Точно кто-то из
младших что-то напутал, – ответила Алике.
Я процедил проклятие.
Мы направились в сторону загона, который прилегал к границе
дамбы и где сейчас находился племенной табун. Надо было всё-таки
проверить, всё ли в порядке.
– Защищаешь ее? – бросил я на ходу.
– Если бы не Цилли, я оказалась бы в приюте. Сам знаешь, какие
истории про него рассказывают. Особенно про то, что там делают с
«пустышками»… – едва слышно отозвалась Алике. – И ты тоже туда бы
попал…
– Пока воздержусь от благодарности. Как наступит совершеннолетие
и я узнаю, что с моим состоянием, тогда и поговорим о достоинствах
моей тёти.
– Эги…
– У нас похожие истории, Алике. Кто-то убил наших родителей. И
родителей всех остальных приемышей. А потом появилась Цецилия и
взяла нас всех под свое крыло.
– Но она слабая колдунья, ее магия в разы слабее магии, которой
обладали наши родители.
– Ты это помнишь? Или повторяешь сейчас её слова?
Алике поджала губы. В какой-то миг мне показалось, что по ее
щекам стекают не капли дождя, такое было выражение её лица.
– Цилли сказала, – выдавила она из себя. – Всё точно так же как
у тебя, Эги. Обрывочные воспоминания. Всё – как в тумане. Я… Я
иногда просыпаюсь и думаю, а происходило ли всё это? Не приснилась
ли мне прошлая жизнь, когда родные были еще живы? Тебе ведь тоже
это снится, сны о прошлом?
Я промолчал. Разговор, болезненный для нас обоих, угас и мы
ускорили шаг.
По капюшону колотили крупные холодные капли. Под ногами хлюпало,
пружинила напитавшаяся влагой земля. Высокие травы маршей,
побуревшие по осени, но уже с новой, пробившейся зеленью, пригибало
к земле струями ливня. Все вокруг превратилось в серую размытую
пелену. Где-то левее в дождевой мгле чертил яркими снопами света
Пильзумерский маяк, построенный наверху дамбы.
Я покосился на Алике, натянувшую капюшон на лицо. Точно сейчас
на ее щеках был не дождь. Я обернулся.
Позади в серой дождевой хмари исчез дом на холме. Еще раньше за
ним где-то в дожде растворились другие древние валы – верхние
пастбища.