– Даже в эту глушь вы притащили свою
гнилую политику, – Куэл сердито сплюнул.
– Мы все здесь из-за политики, – я, не
сдержавшись, нервно прыснул. – А ты, думаешь, почему я так суечусь,
пытаюсь закрепиться, стараюсь решить вот эти набегающие проблемы,
чуть ли не кабанчиком мотаюсь по округе? Это всё из-за политики. Но
ты меня неправильно понял. Нас не двенадцать. Нас – четырнадцать.
Ты забыл про двух моих рабов. Первый, детина здоровый, он из
крестьян. Одну землю пахать умеет, ему только копьё в руки с щитом,
и всё. А второй – он поспособней. Он из семьи конюха, и пращник
неплохой, да и вообще, посмышлёней будет. Нас восемь первой линией,
и шесть сзади.
– Этого мало, господин.
– А больше у нас никого и
нет.
– А как же гребцы и лодочники? И Шарс
с остальными мужиками?
– И их у нас нет. Только шесть солдат,
пять приключенцев, я и два раба, супротив восьми тварей, – я
скользнул взглядом по лицам разумных, и уставился на огонь. Жёлтые
языки метались в стороны от любого дуновения ветерка, но не
гасли.
***
Утром мы начали собираться, когда ещё
темень была непроглядная. Все поселенцы вместе с лодочниками спали
на палубах, так что практически сразу проснулись, когда на лодках
загорелось множество факелов, а солдаты с приключенцами стали
бряцать оружием и надевать заранее подготовленные доспехи. Уже
спустя пять минут все знали о находке, хотя я даже слова ни сказал.
Сплетни – страшная сила, сжигающая умы людей пламенем печи. Но
дрова в ней – чей-то несдержанный рот.
Я молчал, хотя к берегу у моей лодки
всё время подходил люд и спрашивал, что будет дальше, что я
собрался делать, и вообще всячески отвлекал мне от подготовки. Да и
гребцы с остальными мусолили те же вопросы. Но я молчал. Хотя, одно
слово всё же сказал, чуть повышенным тоном:
– Не мешайте.
Этого хватило, чтобы все заткнулись и
встали недалеко от берега. Странный народ: за их спинами могла
оказаться смертельно опасная тварь, а они даже не думали
возвращаться в лодки.
Одеваться в боевое мне было не то,
чтобы долго, но помощь рабов понадобилась. Сначала я снял свой
красный кафтан, украшенный серебряной вышивкой, повторявшей
волнистые закрученные узоры. Надел длинную стёганную куртку
ярко-жёлтого цвета с моим родовым узором на груди и спине, а поверх
мне помогли надеть длинную кольчугу. Безрукавный зелёный кафтан
поверх всего этого я решил не надевать, ибо только испорчу.
Наручники, перчатки, наголенники и шлем – всё это украшали
позолоченные витиеватые узоры. Всё в моём облике говорило, что вот
именно меня, в случае чего, лучше брать живим и требовать выкуп. С
тварями, конечно, такое не проканает, но другой брони у меня
нет.