Моя железная ложка упала в ведро
последней. Туда же я аккуратно слил остатки вина с зерном, накрыв
ведро миской. Развернул книгу, нашёл нужную главу. Солдаты и рабы
крепко, напряжёно сжимали в руках копья, приключенцы нервно
поглаживали ладонями пояса около рукоятей топоров. Нет смысла
затягивать напутственные слова.
В восьмой главе с названием «Моран» я
нашёл седьмой стих. И зачитал практически самый конец.
«И чёрна мгла небо пожрала, и
солнце скрылось, и ветер пропал. Мир затрещал, он гудел и выл,
содрогаясь. Хлынули к ним твари да уроды, топча невинных и разрывая
невиновных. Приблизились они к последнему оплоту, облепили чёрной
сажей стены его, и полезли наверх. Не было им конца, не было от них
спасенья.
Взмолился последний город в
последней молитве, в последний раз прося о помощи.
И откликнулись небеса, треснув
сотнями искр, лопнув тысячами стрел, сжигая тварей на стенах. И
спустился перед воротами города он. Сияя пламенем горна кузнеца,
сжимая молот как высокая гора, рукой своей он ворота открыл, и ей
же тварей сдержал. К городу он повернулся, и
сказал:
Кто ниже мена – тот беги от меня;
кто глупее меня – тот прячься за мной; кто слабее меня – тот
держись за меня; а кто ровня моя – тот встать подле меня. Раз ровня
моя, так дыши как я, ступай как я, сражайся как я, умри же как я. И
как я возьму победу сквозь смерть, так и ты возьми свою. Сквозь
смерть.»
– Сквозь смерть! – хором крикнули
бойцы, хлопнув ладонями по животам. А после, когда я положил книгу
на чурбан, молча пошли за мной сквозь молча расступившийся народ.
Так же молча мы вышли из лагеря, и молча пошли вверх по течению
реки Теельке. На запад.
Шли мы долго. Спустя минут десять
после выхода из лагеря – за нашими спинами послышались робкие удары
топора, вскоре превратившиеся в задорный перестук. Через двадцать
минут бойцов развеселил треск падающего дерева: не только они
вынуждены отрабатывать свой найм спозаранку. Ещё через час пути
деревья падали каждые семь минут, но их треск слышался едва. Когда
мы шли все два с половиной часа, а треска деревьев и вовсе слышно
не было – парень косичкой русых волос остановился, показав на
заросли камыша у берега.
– Их я помню. Отсюда идти минут
сорок.
Куэл отправил двух приключенцев
проверить, где можно забраться на холм, а оставшимся приказал снять
доспехи да ступать в воду, где начинались заросли камыша. Они
накидали на берег горку дурно пахнущей речной глины, перемешанной с
гнилой травой. Ушедшие приключенцы вернулись с широкими, довольными
лыбами на лицах. Около холма нашлась звериная тропа, ведущая
наверх, и куча свежего медвежьего дерьма. Куэл обрадовался, и
приказал нести сюда. Собственно, его смешали с дурно пахнущей
глиной, сделав эту кучу ещё более отвратной. Получившуюся смесь мы
размазали по двадцати восьми кускам ткани. Один кусок на грудь,
другой на спину, завязать углы на плечах и боках, и подвязать
верёвкой, чтобы не хлопало. Окружавший нас запах начищенного
металла растворился в тине, перегное и дерьме. Вполне обычный
аромат для лапаха.