— Один, два… шестнадцать, семнадцать… тридцать… — сверкающие
кристаллики с легким шелестом занимали свои места в ячейках, словно
патроны в пулемётной ленте, — …сорок пять, сорок шесть… семьдесят…
семьдесят два, — закончил считать капитан. — Кажется, всё.
— Да, больше не надо, — подтвердил Тэс. — По всем расчётам
семидесяти двух хватит с лихвой.
— Экипаж в каютах?
— А как же частная жизнь? — ухмыльнулся напарник.
— Забудь про неё, — скомандовал Эндрю.
Через десять секунд искин доложил:
— Двери кают заблокированы. Прошу разрешения приступить к
подготовке прыжковой серии.
— Подготовку прыжковой серии разрешаю.
— Контроль девяносто секунд.
— Принято.
Вновь, как и три дня назад, под потолком зажглись аварийные
лампы. Загудели, завыли тревожные баззеры.
— Внимание, экипаж! — Паркер включил общекорабельную связь. —
Всем занять места в противоперегрузочных ложементах. Подготовка к
прыжку. Отсчёт — семьдесят пять секунд.
— Семьдесят пять, семьдесят четыре, семьдесят три… — забубнил
металлический голос.
— Тэс, прекрати, — досадливо прошипел капитан. — Посекундный
отсчёт за десять секунд, а пока пять через пять.
— Уж и пошутить нельзя, — так же тихо рассмеялся в ответ
искин.
— Шуточки у тебя, боцман… — проворчал человек…
Лишь через час Эндрю смог наконец отстегнуть привязные ремни.
Серия прыжков завершилась. В гиперпространстве любое живое существо
погружалось в состояние псевдостазиса. Основные физиологические
процессы замирали, работал лишь мозг. Это было похоже на паралич.
Человек мыслил, чувствовал, обонял, видел, слышал, однако сделать
ничего не мог, даже пошевелиться. Хорошо хоть сами прыжки длились
недолго. Вне зависимости от расстояния, на которое перемещался
корабль, в подпространстве он находился ровно двадцать четыре
секунды. Выход из псевдостазиса времени занимал гораздо больше. У
одних космоплавателей оно составляло минуты, у других доходило до
часа.
Эндрю Паркер был своего рода уникумом. В нормальном состоянии он
оказывался уже через пятнадцать секунд после прыжка. Остальные
находящиеся на борту этим похвастаться не могли. Их восстановление
длилось от восьми до одиннадцати минут.
Семьдесят два прыжка и, соответственно, столько же
стазис-возвратов, дались Эндрю непросто. Кружилась голова, в горле
стоял комок, болели суставы, сердцебиение и дыхание то и дело
прерывались короткими спазмами, желудок голодно урчал, словно не ел
неделю…