То “нечто”, что заставило его, невзирая на боль, усталость и
ломоту в теле, двигаться в сторону пищи, точно так же -
заставило буквально вгрызться зубами в остатки мяса на
кости. Арди не заметил, как проглотил первую порцию, затем вторую,
третью и… остановился он лишь когда понял, что уже некоторое время
обсасывает “голую” косточку.
Отбросив её в сторону, мальчик с ужасом смотрел на
окровавленные, покрытые непонятной слизью, ладони. Осознание
произошедшего накрыло его волной, гребнем которой выступал все тот
же запах. Только теперь Арди не только его вдыхал, но и каждым
движением языка воссоздавал внутри собственного рта.
Живот забурлил, и ребенок едва сдержал рвотный позыв.
Что-то подсказывало ему, что если он сейчас расстанется с пищей
(мысль об этом снова скрутила желудок) то неизвестно,
когда в следующий раз ему удастся поесть.
Барс, лежавший вдали, грубо и с толикой презрения профырчал:
- Человек.
***
Так и потянулись дни, сменяясь неделями.
Арди просыпался, каждым новым утром замечая, что одежда на нем
истончается и рвется, подставляя все больше и больше стремительно
темнеющей кожи под далеко не ласковые прикосновения осеннего ветра.
После пробуждения, приходящего все легче и приносящего все меньше
боли, мальчик выпивал то, что скопилось за ночь в каменной
чаше.
После этого, забившись в самый дальний и темный угол пещеры,
мальчик просто лежал там, пока силы не покидали его и на начинался
новый круг пробуждения, воды и сна. Иногда, целыми днями, Арди мог
лежать в пещере совсем один. Обычно после этого Эргар возвращался с
новой добычей и тогда мальчик мог утолить голод небольшим
количеством мяса на кости.
Единственным занятием, которое ребенок смог для себя найти -
порой выбираться из пещеры, но не далеко - всего на пару метров. За
несколько недель у него даже получилось составить примерную, как
говорил дедушка, “зрительную карту”.
Дедушка учил, что оказавшись в незнакомой местности, надо в
первую очередь представить себе центр нового края. Центром для
Арди, разумеется, стала пещера Эргара. Затем, когда с центром было
решено, следовало найти самый видный ориентир, который мог бы
привести обратно.
Обычно, когда они играли с дедом в лесу, с этим не было проблем.
Всегда находилось либо кривое дерево, сдавшееся, будучи молодым,
натиску урагана. Или, может, старая звериная тропа, а порой и
какой-нибудь куст, сильно выбивавшейся из общего соцветия.