Ноги привели меня на кухню. Ничем
иным это место быть не могло. Огромное, не меньше пиршественной
залы. Я представил себе целый полк поваров и поварят, суетящихся
здесь в преддверии большого праздника. Да, так вполне могло быть.
Печи здесь, судя по всему, мне непривычные, но они были – вон и
следы на полу, затёртые, но не до конца. И ещё какие-то предметы
здесь были, во множестве. Какие – угадать не берусь. Из полов и
стен торчали то трубки, то вроде бы верёвки, а то и проволоки.
Ничего трогать не стал – смысл?
Сейчас в кухне остался последний
столик, табуретка к нему, да некая странная конструкция у стены. И
ещё ведро рядом со столом. И витали бледные остатки странного
запаха...
Я подошёл ближе. В ведре,
предназначенном явно для мусора, валялись слегка смятые бумажные
упаковки. Пёстрые. Я присел на корточки, разглядывая верхнюю. На
картинке была нарисована миска с вроде бы лапшой, только какой-то
странной, тонкой и кудрявой. «Три минуты – и готово!» и ещё крупно:
«Купи одну – вторая в подарок!»
Еда для нищих. Срам какой.
На столе стояла тарелка с родовыми
вензелями – чистая. Пара кружек. Ложка, вилка, нож – тоже отмытые.
Больше ничего не было. Сама собой всплыла откуда-то фраза: «чистота
– последнее достоинство бедности». Он всё это делал сам. О какой
прислуге говорить, если парень такую бурду ел, вы что! И полы,
после того, как отсюда всё вынесли, отмывал сам. Как смог.
Зубы мои сжались до скрипа, аж
шипящее эхо по уголкам разбежалось.
Можно ли сказать, что род оскудел
окончательно, если у него ещё остались дорогие стены в центре
столицы? Ах вы, суки... Были ли мои потомки столь недальновидны,
что смогли потерять всё, или помог кто – разберёмся. Досадно, что
ничего не осталось, чтобы хоть как-то привести дом и себя в
достойный вид. Ничегошеньки, растерялось всё, хоть в наёмники
иди...
И вдруг до меня дошло – не всё!
СТАРОЕ ХОЗЯЙСТВО
Схрон! Уходя в небытие, я тогда так
рассудил: всё роду оставлю. Кроме лаборатории. У меня там стоял
накопитель такого класса, что человека к обращению с высокими
энергиями неспособного размазало бы по стеночкам неровным слоем.
Сына малолетнего отправить – всё равно что сразу убить, а
супружница никогда сверхвеликими магическими способностями не
отличалась, не за то отец сосватал...
Никому я о своей лаборатории не
сказал, будто сам про неё забыл в суматохе. Думаю, потом искали, да
вряд ли нашли. Я ведь даже места никому не назвал. А ну, чем
киснуть – обернусь да проверю!