- Хочешь отправить меня туда одну?
- Какая же ты… И послал же Господь испытаний на старости лет
несчастной Контессине! Надеюсь, твой план сработает, Клариче.
Я кивнула кормилице.
И я надеюсь. Ведь другого у меня нет.
***
Я вскочила с постели с болезненным вскриком. Простыни липли к
мокрой от пота спине и спутанным волосам. Грудь содрогалась в
рваном дыхании, когда я прижала к ней крест из гранатовых камней,
пытаясь прийти в чувство.
Маддалена.
Она снова снилась мне. Снова и снова нападала на меня, снова и
снова вопила «Замолчи! Замолкни! Чтобы ни звука я от тебя не
слышала более!», снова и снова дедушка оттаскивал мое
маленькое тельце, скрывая за собой от ее обезумевших черных глаз. Я
видела эту сцену сотни раз, но каждый раз просыпалась в холодном
поту, будто пережила ее заново.
Это лишь сон. Она давно в земле, а я более не маленькая
девочка, неспособная за себя постоять. Лишь сон. Надо… Надобно
исповедаться перед отъездом.
Сквозь резные окна в комнату скромно заглядывали первые
рассветные лучи, предрекая скорое пробуждение лугов Тосканы, но
воздух еще пах ночью — его прохлада наполняла легкие сладковатым
запахом мирта, к которому примешивался аромат вина.
Я поднесла ладони к носу и с упоением вдохнула.
Вино.
Я всегда пахла вином. После сна ли, после дня на виноградниках и
даже после душистых ванн, запах вина был на мне. Он впитался мне
под кожу, в волосы, стал неотъемлемой частью. Стал мной.
Еще раз втянув в себя этот запах, я окончательно пробудилась от
кошмара и начала этот день. Последний день в особняке Висконти.
Дорога до церкви выдалась спокойной. Контессина со служанками
присоединились ко мне, болтая о грядущем отъезде, а я безмолвно
слушала их, стараясь отгородиться от тяжелых мыслей. Хоть поводов
для переживаний и было достаточно, я предпочитала запирать их
где-то глубоко внутри - от них нет никакого толку. Только сбивают с
действительно важных дел.
Успокаивающий запах ладана наполнил меня раньше, чем нога
переступила порог скромной церквушки из белого камня.
- А, мадонна Висконти, здравствуй, дитя! - Пожилой священник
встретил радушной улыбкой, и на душе сразу стало легче.
Поклонившись, я поцеловала его руку.
- Здравствуйте, отец Александр. Могу я исповедаться?
- Конечно, конечно. Вот только не мало ли времени прошло с
прошлого раза? Что-то случилось, Клариче? - Отец Александр знал
меня с тех самых пор, когда был жив дедушка, а потому подобное
обращение ничуть не смутило меня.