— Уф, — откинулся на стену избы Колояр. — Наелся
от пуза, аж брюхо вздулось, — счастливо выдохнул он, оглаживая
живот.
— На охоту схожу, Часлав баял, след кабаний видел, меня
звал, — решил Бажен. — Как учеба твоя идет, как успехи?
— спросил он сына.
— Та, — махнул рукой тот, — а то ты Огуна не
спрашивал, — усмехнулся он.
— Спрашивал, — кивнул Бажен, — но и от тебя
послушать хочу.
Рассказывать сыну о нюансах взаимоотношений между измененными
джафа и рожденными ими он не стал. Конечно, тот же Огун ничего
такого себе не позволял, во всяком случае был достаточно корректен,
но некоторый холодок и пренебрежение в нем все же ощущалось, пусть
он его и скрывал. Потому и Бажен не злоупотреблял общением с
наставником сына. Опять же времени у него особо не было на это, он
до сих пор отрабатывал прогулы, чаще иных витязей охраняя
чапай.
— Хорошо у меня все, как срок подойдет, снова Святогору
вызов брошу, и на этот раз не проиграю. Я сильнее и выносливее всех
наших, — не без толики хвастовства добавил Колояр, и
продемонстрировал вполне внушительный бицепс, особенно для своей
пятнадцатой весны.
— Тело у тебя крепкое, — кивнул Бажен, — но и тут
должно быть не пусто, — постучал он пальцем по виску. —
Как с чтением и письмом у тебя? Как со счетом?
— Ну… — Колояр отвел глаза, — превозмогаю
помаленьку, — дал он обтекаемый ответ.
— Сын, если ты хочешь стать кем-то большим, чем простой
десятник, надобно в голову не только есть, — покачал головой
Бажен. — Со следующей весны вас в дом бога заберут, и если ты
к тому времени бегло читать и считать не начнешь, то и управление
божественными творениями превозмочь не сумеешь.
— Да понимаю я это все батя, но скучно мне все эти
закорючки разбирать, засыпать начинаю, мочи нет, глаза
слипаются.
— Иголку с собой возьми или палочку заточи и, как
почувствуешь, что веки тяжелеют, так коли себя в ногу не
жалеючи, — посоветовал Бажен.
— Угу, — кивнул Колояр. — Зато память у меня
хорошая, легко гимны с молитвами запоминаю, — сказал он, не
столько хвастаясь, сколько уводя разговор в сторону.
— Не юли, — усмехнулся Бажен, легко разгадавший маневр
сына. — Толку от этого сотрясания воздуха нет, Кощей от воинов
такое не оценит, ты же не волхв его. Ладно, поснедали, пошли
почивать, — махнул он рукой.
В обычном сне взрослые джафа не нуждались, им его заменяло
особое состояние сознания и тела, называемое келнорим, схожее с
глубокой медитацией, или, по крайней мере с тем, что под ней
подразумевают всякие йоги с прочими эзотериками. Но это не
означало, что они не могли спать. Те же измененные, ставшие джафа
путем направленной мутации, и вовсе не могли без сна обходиться.
Как и не прошедшие посвящения. Правда, в их случае дело было не
столько в них самих, сколько в развитости гоаулда.