Эх,
святоша-святоша... да я бы прямо сейчас...
впервые в жизни замуж хочу. Только бы
позвал меня туда Светозар.
До
лавки ночного хмыря, притворявшегося
купцом, мы добрались без приключений.
Если не считать, что я пару раз теряла
в сугробах свои угги. И приходилось
нырять в сугроб, чтобы их достать.
Святоша
молча ждал, одетый в тулуп. И, если сначала
выглядел при этом недовольным, то потом
тепло и уют овчины ему начали нравится.
И он непроизвольно начал кутаться в
нее, пряча лицо в воротник, а руки в
рукава. То-то же! А то «не надо, мне не
холодно»... угу, наша русская зима... тут
я даже остановилась. Интересно, а какая
здесь зима-то? И опять ничего не спросишь!
Вот же, черт! Купчиха и не знает, в каком
царстве-государстве живет? Нет, уж...
как-нибудь сама разберусь. Или книгу,
то есть свиток какой попрошу прочитать.
У святоши-то их вон сколько в кабинете.
Уж точно должно быть что-то по географии.
Хмырь,
увидев меня, одновременно нахмурился
и заулыбался:
–
Сударыня,
вы же ж с утра обещали прийти, – недовольно
высказал он, но при этом шустро принялся
выносить тюки с одеждой, радуясь, что я
не обманула. Для него эта покупка была
очень крупной.
–
Я же сказала,
что приду, – я принялась развязывать
узлы, чтобы все пересчитать.
–
Ты мне не
доверяешь? – вскинулся ночной хмырь.
–
Я даже самой
себе не доверяю, – ответила я, – а уж
кому-то другому, тем более...
–
Людям надо
верить, дитя мое, – встрял святоша, –
почтенный купец не станет нас обманывать,
это не по-божески...
–
Свят...святоша?
– ахнул детина... И побледнел, отступая
на шаг назад, во тьму лавки...
–
Да, дитя мое,
– ответил ему святоша, – это я... господь
Бог благодарен тебе за помощь храму и
божьим людям...
Ночной
хмырь сдавленно пискнул, побледнел еще
больше и рухнул на колени, протягивая
руки к святоше.
Каяться
будет, мгновенно поняла я. И тогда не
видать мне бани, как своих ушей. А за
баню я уже сама убить готова.
–
Святоша, –
рухнула на колени рядом с хмырем, –
помолимся за людей божьих, которые
чистоту тела и свет души познают от
доброты этого купца славного!
Святоша
удовлетворенно кивнул, опустился на
колени, сбросив тулуп и забормотал
молитву.
А
я со всей дури пырнула ночного хмыря
локтем в бок и зашипела тихо, так, чтобы
святоша не услышал: