Решив задержаться в этой захудалой деревушке, Морок вернулся
в трактир. Там, устроившись за стойкой, бросил еще одну золотую монету
трактирщику. Тот перестал протирать жестяные кружки и услужливо склонил голову.
— Чего еще желает добрый господин?
— Расскажи, что за девица тут была. Целительница.
— Пустое это дело, господин, — махнул рукой трактирщик. —
Девица нравная, всех женихов в округе отвадила.
— Рассказывай. А я сам решу, пустое или нет.
— Как пожелаете. Госпожа Мияна это, дочь судьи Велимира
из Аствира. Почтенное семейство, старинный род, судью, опять же, все в округе
уважают. Долго он свой пост занимал, справедливый человек, никогда почем зазря
не осудит, всегда в самую суть смотрел, в малейшую мелочь вникал, и неважно ему
было, бедняк перед ним или в должности кто, — бойко затарахтел трактирщик,
снова принявшись протирать миски и кружки. Болтовня болтовней, а дело требовало
внимания.
— Про дочь его говори.
— Так я к тому и веду, добрый господин. Подкосила
нечистая судью, больной лежит, почитай, с весны, совсем плох, не сегодня-завтра
к Светлейшему отправится.
— А дочь что?
— Дочь его собой куда как хороша — да вы и сами видали, —
ей бы замужеством озаботиться, вот только и слышать не желает о том. Мачеха ее,
поговаривают, сетовала, что та женихов одного за другим отвергает.
— Отчего так?
— Она, как и ее покойная матушка, науку целительскую уважает.
Выучилась в Ривиллоне и сюда возвратилась, даже хотела лечебницу открыть, до
того, значится, как судья-то слег. Батюшка в ней души не чаял, покуда в здравом
уме был, любые капризы да прихоти выполнял. Зря. Как есть зря. Судья-то как заболел,
она совсем в разнос пошла.
— Прямо-таки в разнос? — подначил Морок, посмеиваясь про
себя.
— Говорю, как есть! Избаловал судья дочку сверх меры, вот
она и воротит нос от женихов. А к ней сватались, почитай, все знатные семейства,
да только понапрасну. Не интересует госпожу Мияну ничего, кроме травок да
отваров из них. — Трактирщик, наклонившись, оперся о стойку и вполголоса
заговорил: — Две четверти часа назад новость принесли: наезжал к ней сегодня
еще один, господин Видан, сын сборщика налогов. Отвергла. Как есть отвергла! —
хлопнул трактирщик тряпкой по стойке и продолжил уже обычным своим голосом: — А
давно могла бы своих деток нянчить, а не с чужими хворыми возиться. Может
статься, одумается, когда поймет, что ее батюшке жить осталось две седьмицы.
Потому как где это видано, чтоб девица лекарем себя мнила!