— Она же твоей дочери помогла.
Трактирщик пожал плечами.
— Я все эти целительские штуки терплю потому только, что
супружница всю плешь мне проела. «Позволь
госпоже Мияне приехать и помочь», — проворчал он, изобразив голос своей
жены. — А я так считаю: Светлейший всему хозяин. Угодно ему будет — приберет
дочку, а смилостивится — она на поправку пойдет. Оно, конечно, лучше б поскорее
ей с постели подняться, сами видите, сколько у нас народу, никаких рук не
хватает, а супружница моя днюет и ночует у постели больной — помощи тоже не
дождешься, приходится девок деревенских нанимать, чтоб подсобили, а эти дуры
только и могут, что зубы купцам заезжим скалить. — Трактирщик покачал головой, потом продолжил: —
Да и зазря я разве горку монет жрецам из храма отсыпал, чтоб за дочку молились!
А травки эти — так, чепуха для отвода глаз. Вон лекарь наш местный ходил, склянками
гремел, а толку чуть.
— Целительница, значит, — задумчиво проговорил Морок.
— Она самая, — подтвердил трактирщик. — А четыре седьмицы
назад, хотите узнать, чего учудила?
— Не томи.
— Прямо в родительском доме, в западном крыле, где раньше
спальня матушки ее покойной была, приказала еще один вход оборудовать, да устроила
не то лечебницу, не то странноприимный дом, и зазывает туда теперь хворых да
недужных. Они к ней со всех окрестных деревень идут. И ни монетки с них не
берет, можете себе представить!
— Занятно.
— Да уж куда там! — закивал трактирщик. — То-то мачеха
ее, госпожа Эрисса, буйствовала, как узнала! Она-то давно хотела ту комнатку к
рукам прибрать, чтоб наряды там свои хранить, да только судья не давал. Ее
личная горничная моей супружницы сватья, вот и поделилась. Слухи-то у нас
быстро разлетаются. Сказывала, крик стоял такой, даже у соседей слыхали, а
госпожа Мияна, упертая девица, знай, о своем: дескать, моя матушка покойная
только рада была бы, что ее спальня на благое дело пошла! Вот потеха!
— Хм-м, — протянул Морок задумчиво, решив, что задержаться
определенно стоит.
— Но ежели меня спросите, скажу так: не пристало девице подобным
заниматься, тут уж госпожа Эрисса как есть права, — решительно мотнул головой
трактирщик, с шумом ставя кружку на стойку. —
В спальне девице место супружеской да у колыбели. Покорной быть боги
уготовили, услужливой, степенной. Ну и супругу своему помогать — вот в чем долг
и первейшая обязанность перед богами. Но да тут, может, дело-то и не только в
целительстве. Госпожа Мияна не всегда касаемо супружества такая уж упертая
была. В тот год, как она с учебы-то вернулась, стал к ней один захаживать…