Ладно, сейчас все наладится. Я вновь
тронулся вперед, держа навигатор на приборной доске. И тут…
В глазах потемнело, будто кто-то
выключил весь белый свет. Пространство начало вдруг затягиваться в
черную воронку, сворачиваясь в какую-то матрицу в облицовке из
элементарных частиц… и эта воронка меня стремительно засасывала
куда-то во тьму, и сам я уже не Смирнов Константин Евгеньевич,
мужчина тридцати лет отроду, крепкого телосложения и извилистой
судьбы, нет, я теперь безвестный, крохотный кусочек мироздания!
Даже не молекула, не электрон, не кварк – я байт,
крохотный дрожащий байт, прилепившейся к самому краю этой
гигантской матрицы, когда-то бывшей Вселенной…. Резкий, звенящий
треск раздавался со всех сторон, совершенно жуткий и безжалостный,
будто Парки деловито кромсали ткань мироздания своими квантовыми
ножницами, сноровисто и быстро, как на скотобойне разделывают
кроликов… и это будет вечно. Вечно.
***
На улице моросит дождь. Я чувствую
это, несмотря на то, что никакой улицы нет, как не существует и
дождя. Всё это просто комбинация байтов, как, впрочем, и сам я!
***
И всё-таки дождь идёт. Я слышу его
спокойный, уютный шелест, сквозь который различимы голоса людей,
лай собаки, и все это бесконечно далеко от меня… и при этом –
совсем рядом.
Матрица постепенно таяла, нити ее
паутины становились прозрачными, и сквозь них начала проступать
забытая уже реальность, – до мелочей знакомая, но не сразу узнанная
мной приборная панель старенькой «пятерки».
Я пошевелил рукой. Оказывается, у
байтов бывают руки и ноги! Вот же меня торкнуло… Сознание
возвращалось с неохотой, медленно и неуверенно, как слабосильный
компьютер загружает гигантский видеофайл. Капли дождя падали на
запотевшее лобовое стекло и повисали на нем, постепенно собираясь в
тонкие струйки. Я открыл дверь машины и глубоко вдохнул теплый,
влажный, не по-московски свежий воздух. Сильно болела грудь и
подбородок – похоже, ударился об руль. Потрясение, испытанное мною,
никак не отпускало. Боже, аж искры из глаз!
Из оцепенения меня вывел лай крупной
собаки. Серо-пегая овчарка подбежала со стороны открытой двери,
деловито-дружелюбно обнюхала дверцу машины, мою руку в открытом
проеме, и убежала. В приоткрытую дверь виднелся краешек поля,
поросшего высокой травой.
Так, где очки? Вот, валяются в ногах.
Хорошо, что пластик линз не разбился. Пожалуй, надо выйти и
осмотреться!