Фонтан. Вот зачем Дарья показала ему
это. Наверное, хотела рассказать, но появление Константина ей
помешало.
— А кто на жизнь обиженный и смерти
раньше срока ищет, того порой они обе и отвергают. И сами эти дурни
потом не рады, а ничего уже не поделаешь… — задумчиво проговорила
баба Марья.
— В смысле? — не понял Семен.
Но она встрепенулась, скидывая
неожиданно настигшее ее оцепенение, и улыбнулась как-то странно,
словно извиняясь.
— Не слушай старуху, старость не в
радость, несу околесицу. Бери еще пирожок. И Геннадию сходи, авось
и даст он тебе бинокль свой.
Семен честно дошел до дома Геннадия,
потоптался у калитки, а потом пошел обратно. Взять в руки бинокль
означало признать, что он готов вернуться в этот мир и жить дальше.
А это была ложь. Но ноги сами понесли в сторону луга. Дорога вела
мимо дома Дарьи. Там уже стояло четыре машины. Они перекрыли узкую
улицу, и пришлось буквально протискиваться вдоль забора. Во дворе у
флигеля курил мужчина. На лавочке под яблоней сидела женщина. Рядом
с ней — девочка лет трех. У женщины в руках был телефон, у девочки
— планшет. Семен осознал, что ищет Дарью, и отвернулся от двора.
Пошел дальше.
На облюбованном им валуне спала
ящерка. При приближении Семена она открыла глаза и юркнула с камня
в траву. Забраться получилось со второго раза: пальцы то и дело
сводило от боли и зацепиться ими как следует не выходило. Камень
уже успел нагреться от солнца и теперь щедро делился теплом. Семен
уселся в позу лотоса и принялся сам с собою делать зарядку. Размять
запястья, когда ладони раскрыты, сжать ладони в кулак и снова
повращать. Положить ладони на камень, отрывать от него пальцы по
очереди... Сверху вдруг раздался протяжный громкий крик. Семен
задрал голову. Высоко в небе скользила, высматривая добычу, изящная
серо-сизая птица, крылья ее на концах были окрашены в черный
цвет.
Луговой лунь.
Семен замер, потом очень медленно
лег на камень, постаравшись слиться с ним. Птица снизилась и
полетела совсем низко над травой. Цвет ее оперения менялся от
сизо-серого до белого. Это был самец в весьма преклонном возрасте.
Забыв обо всем на свете, Семен наблюдал его полет, пока тот не упал
в траву, а потом не поднялся из нее, зажимая в лапе добычу, и не
улетел в сторону Больших Озерков: луговые луни предпочитали
селиться рядом с водой. Семен долго смотрел ему вслед, а потом куда
дольше лежал, не шевелясь, и словно на бесконечном повторе
воспроизводил в памяти пережитую встречу, пока не очнулся и не
осознал, что тело затекло и болит. Кряхтя, он сел, отряхнулся и…
увидел Алексея, идущего под руку с Ольгой. Они медленно двигались
по проселочной дороге, спиной к нему. Не было ничего удивительного
в том, что они его не заметили.