Сам Никита отвечал на вопросы, пил со всеми, ел, но словно
посматривал со стороны. Что-то тайное, наверно, ангел-хранитель, подсказывало: будь
настороже.
Он и был. Наблюдал, запоминал, благо, память хорошая, а
«наблюдаловка» - профессиональная, пограничная.
За столом двадцать человек. Старую каргу пропустим, себя и
любезную супругу тоже. Итого остается семнадцать. Семнадцать негритят пошли купаться
в море, семнадцать негритят резвились на просторе… Нет, это ни к чему, это
лишнее. И вдруг входят они, человек… человеков семнадцать, и ковбоям они
предложили убраться. Уже лучше.
Напротив, увлеченно расправляясь с судаком-орли, сидел
тесть. Он Никите, в общем-то, нравился. Невысокий, худощавый, с густой гривой
абсолютно седых волос, несмотря на то, что ему не исполнилось еще и пятидесяти.
Кирилл Федорович, начальник строительно-монтажного управления, при своей
шумно-нервной должности был человеком на удивление спокойным, даже
флегматичным. Казалось, ему просто лень возмущаться, кричать. С запойно пьющей
женой он развелся, когда дочери исполнилось четыре года, в упорной борьбе
добился через суд, чтобы ее лишили родительских прав, и сам воспитал дочь. Хотя
и был тогда еще совсем молодым, но так и остался один, не желая, чтобы у Светы
была мачеха.
Рядом его сестра Зоя. И не подумаешь, что близнецы –
настолько не похожи. Она – полная, подвижная и говорливая, волосы выкрашены в
темно-каштановый цвет. Серые глаза перебегают с предмета на предмета, ни на чем
не задерживаясь надолго, губы постоянно шевелятся, будто ведут нескончаемый
разговор, руки все время что-то вертят, теребят, мнут. Зоя – главный бухгалтер
крупной торговой фирмы, ее благосостояние говорит о себе каждой мелочью, от
вишневого лака для ногтей какой-то особой гладкости и блеска до черненых
рубиновых сережек редкой работы.
Зоин муж Илья – вот кто больше похож на ее брата-близнеца.
Такой же полный, темноволосый и живой. Воспринималась эта пара как единое
целое, на первый взгляд достаточно симпатичное. Было в них обоих что-то такое
обаятельно-притягательное. Но… вроде как с душком. Как будто все в них самую
капельку слишком.
Остальные новоявленные родственники вызывали у Никиты
гораздо более сложную гамму чувств: от равнодушия и недоумения до неприязни,
если не сказать хуже.